Я тебе объявляю войну

22
18
20
22
24
26
28
30

— Когда-нибудь.

— Это не ответ.

— Другого пока нет.

Похоже, Морозов и впрямь не отстал бы от меня в ближайшее время, если бы не случай, который, который…. А впрочем, не буду забегать вперед, расскажу по порядку.

Многие в круговороте событий уже бы и думать забыли о листе иллюминированного Евангелия из Кентербери. Но только не я, поверьте. Я мечтала, как подловлю идеальный момент, добуду ключ от стеллажа и наконец-то пощупаю манускрипт.

Пока это было невозможно — Беседина-старшая постоянно носила ключ с собой. Но я знала, когда она может потерять бдительность — в свой день рождения. А родилась она в один день с нашим деканом. Что означало — на факультете намечаются сразу две грандиозные пьянки, и грех таким не воспользоваться.

В тот знаменательный (злополучный?) день я с самого утра вертелась около Бесединой. Но до самого вечера никакой возможности добраться до ключа у меня не было.

После работы на кафедре собралась толпа — фуршет, поздравления и т. д. Замечу, что Ольга Беседина, естественно, была тут как тут, и я еще подумала, что она весьма странно одета — не по-осеннему. На ней было непонятное платье с запАхом, похожее на черный шелковый халат, — моя сестра дома в таком ходит.

Но потом я забыла про Ольгу, полностью сосредоточившись на своей цели. Хотя я не пила ни капли алкоголя, мне становилось все жарче и жарче, пришлось даже расстегнуть две верхние пуговицы на блузке. Когда я это делала, то перехватила взгляд Морозова, но потом этот тип сразу же отвернулся. А еще я заметила, что он почему-то тоже совсем ничего не пьет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Однако ж остальные знатно поднабрались. Я не сводила глаз с сумки Бесединой-старшей — Любовь Константиновна время от времени вытаскивала оттуда разные предметы — пудреницу, помаду… Наконец-то вытащила и заветный ключ… повертела его в руках, а потом ее кто-то отвлек и она сунула ключ в ящик стола. Ура! Кажется, я почти добилась желаемого.

Когда на улице стемнело, вся компания начала перемещаться в деканат. Я заверила Беседину, что все тут уберу, закрою кафедру и тогда уже поеду домой. Как она меня благодарила, чуть ли не обнимала!

Когда все разошлись, я убрала мусор, протерла столы и приступила к намеченному плану. Закрыла дверь изнутри, достала ключ от стеллажа, выключила везде свет — ибо хотя наша кафедра и находилась на втором этаже, с улицы могло быть заметно, что я творю что-то неладное.

К счастью, на небе была полная луна. Я прошла в соседнее помещение — на окнах там висели плотные занавеси, — и открыла одну из них. Лунный свет залил комнату, я подождала, пока глаза привыкнут к такому освещению, затем приблизилась к стеллажу, вставила ключ в замок, еще миг, и…

И в этот время в коридоре, совсем близко, я услышала приглушенные голоса, а затем кто-то подергал дверную ручку. Короткая заминка — я уже почти вздохнула с облегчением, и вдруг — звук открывающейся двери. У Бесединой был свой ключ — она вернулась?

Машинально, не задумываясь о последствиях, я спряталась в щель между стеллажом и стеной — она как раз была почти полностью закрыта занавесью — и притаилась.

— Вот, я же говорила, что все уже ушли, — это и вправду была Беседина, только младшая.

— Да что за разговор такой секретный? — а это уже Морозов.

Черт! Что за…

— Погоди, сейчас узнаешь. Нет, нет, свет не включай! — ответила Беседина, и я услышала, как дверь закрывают уже с этой стороны.