Я тебе объявляю войну

— Хуже? Боже, я теперь ночами спать не буду.

— Хочешь посмотреть?

— Еще бы!

Он подошел к этой двери, набрал код, распахнул ее и сказал:

— Ну, смотри!

Я зашла внутрь, и у меня глаза на лоб полезли.



ГЛАВА 17. ТАЙНАЯ КОМНАТА

Комната сверху донизу была забита книгами. То есть забита — даже не то слово — я в жизни такого в квартирах не видела! Там стояли огромные стеллажи — до самого потолка, как в библиотеках.

Я прошла вглубь, оглядываясь по сторонам, и вдруг увидела… увидела…

НЕУЖЕЛИ?

— Разворот фламандского черного часослова!

Лист иллюминированного Евангелия из Кентербери сразу же померк в моих глазах.

— Угу, — снова своим безразличным тоном подтвердил Морозов, и мне захотелось его убить. Как можно оставаться таким холодным, когда у тебя под носом подобное сокровище? Да я бы поселилась в этой комнате — не выходила бы отсюда до конца своих дней!

Я уставилась на разворот, не в силах отвести взгляда. Просто поверить не могла, что чудо было так близко, а я даже не догадывалась об этом.

— Могу я…? Можно мне его… потрогать? — наконец с трудом выдохнула я.

— Да, конечно, — он открыл стеллаж, достал манускрипт, отдал его мне и отошел в сторону.

Морозов, миленький, какой ты добрый, — век не забуду!

Правда, после этого я моментально забыла о существовании Дениса Сергеевича. Да и остального мира тоже. В благоговейном трепете я опустилась на колени, продолжая держать разворот в руках, но никак не решалась его потрогать. Потом все-таки прикоснулась — слегка, кончиками пальцев. Затем, войдя во вкус, начала его поглаживать и в то же время — внимательно рассматривать. Два листа были прикреплены к необычному переплету — кожаному, похожему на кожаную папку. От нее исходил невероятно дурманящий запах, и сочетание этого запаха с безумной радостью от прикосновений к мечте толкнуло меня на дикий поступок — я резко и совершенно неожиданно для себя наклонилась и провела языком по краю переплета — прямо на границе с листами.

Денис Сергеевич закашлялся. Трындееец! Я совсем забыла, что не одна. Повернув голову, я увидела, что Морозов смотрит на меня потемневшими и расширившимися (от ужаса?) глазами. Боже, что я наделала! Наверное, со стороны это выглядело кошмарно. И совершенно определенно указывало на то, что я в состоянии испортить ценную вещь.