Сахар на обветренных губах

Исчезли и через несколько секунд вновь появились.

Я уж было начала думать, что он там поэму пишет.

«Через десять минут подъеду», — коротко ответил Колесников.

«К подъезду», — конкретизировала я.

Не дожидаясь ответа, заблокировала телефон. Сидя у шкафа, подтянула колени к груди и сложила на них руки. Глухо ударилась затылком о дверцу и прикрыла глаза.

Всего десять минут. Нужно подождать десять минут. И плевать, что будет дальше. Я настолько устала, что мне уже всё равно, где быть. Лишь бы не дома. Хотя бы сегодня.

Отчим кричал на маму. Моё имя или нелестные прозвища пролетали через слово.

Из моей груди вырвался сардонический смешок.

Это даже забавно.

Как же сильно его задело то, что нашёлся некто, способный одним словом превратить его в плаксивого щенка.

Я даже прониклась уважением к отцу Миланы.

Интересно, у него нет желания собрать пару своих друзей и приехать к моему отчиму для воспитательной беседы? Я бы на это посмотрела. Хочется узнать, станет ли отчим целовать ботинки отцу Миланы? Или вылежит их без прелюдий?

Время шло. Отчим топал по квартире, наверняка, с самым суровым из имеющихся у него лицом. Хлопал дверью холодильника, рычал на маму за то, что нечего жрать. Она попрекала его тем, что не на что купить продуктов. Отчим напомнил ей о кошельке в моём лице и о том, что я не должна «жрать на халяву».

«Я у подъезда», — смс от Колесникова.

«Пять минут», — мой ему ответ.

Заблокировала телефон, убрала его в карман куртки и застегнула карман. Шнурки ботинок спрятала в ботинки, чтобы они не развязались в самый ответственный момент.

Придерживаясь за пол и шкаф, встала на ноги, оправила одежду и поняла, что рюкзак мой остался в прихожей.

— У меня кровь! — крикнула я так, чтобы меня могли услышать даже в соседних квартирах. — Дайте мне мой рюкзак! В нём специальные пластыри! Пожалуйста!

Я замолчала и прислушалась к тому, что происходило в квартире.

— Куда?! — рявкнул отчим.