— Я убью тебя, сука! — кричала мама в трубку. Шанса на то, чтобы вставить хоть слово, у меня не было. — Ты чё, сука, натворила?! Он тебя защищал, человека из-за тебя убил, а ты заявление на него?! Сейчас же пошла в ментовку и забрала заявление! Не дай Бог, его вечером не отпустят домой! Я сама тебя порешу этими же ножницами. Поняла?! Ты услышала меня, кобыла неблагодарная?!
А я слышала её. Слышала её прекрасно. Но воспринимала её, как другую реальность. Параллельную, не пересекающуюся с моей.
Слушая её, я смотрела на Константина Михайловича, который смотрел на меня. По мере того, как громко она кричала, он приближался ко мне. Аккуратно забрал телефон из моей руки и легко и просто выключил новый поток маминых воплей на полуслове.
— Его арестовали, — произнес он спокойно. — В принципе, дальше можно не слушать. А теперь давай спать. Ты устала.
Он положил мой телефон рядом со своим на холодильник. Помыл за собой кружку, а остатки бутербродов убрал в холодильник.
И только вслед за ним я вышла из кухни. В коридоре мы разошлись по разным комнатам.
Я сразу упала на кровать и свернулась под одеялом, укрывшись им до самого носа. Закрыла глаза и протяжно облегченно выдохнула.
Его арестовали. Арестовали! По-настоящему! Поверить не могу, что это случилось.
Внутри что-то успокоилось и затихло.
Его нет рядом с Катей — это для меня сейчас самое главное.
В этот раз сон был похож на сон. И пусть я проснулась с легкой головной болью, чувствовала я себя всё равно гораздо лучше, чем утром.
За окном уже было темно. Я хотела нащупать телефон рядом с собой, чтобы узнать, который сейчас час и не звонил ли мне кто, но почти сразу вспомнила о том, что телефон остался на холодильнике.
Перекатившись на спину, долго смотрела в потолок и прислушивалась к звукам внутри квартиры. Хоть было и тихо, но иногда до слуха доносились щелчки компьютерной мыши.
Значит, Константин Михайлович уже проснулся и снова работает.
Учитывая, что сегодня из-за меня он пропустил целый рабочий день, за что его точно не похвалят, мне стало неловко. А ведь помимо прочего он ещё взял на себя и моё проживание в его квартире.
Понятно, что он поступил, как мужчина и как преподаватель, который не смог бросить студентку в трудной ситуации, но сейчас, когда основная волна страха и паники схлынула, я понимаю, что сама того не осознавая, свалила на него кучу ответственности за то, за что он отвечать в принципе не должен.
Да и я уже не ребенок, чтобы позволить себе просто так жить у человека, который оказался добрым ко мне.
Я тихо выбралась из-под одеяла. Поправила на себе одежду Одинцова, что была мне большой и, видя под дверью полоску света, вышла из комнаты.
Константин Михайлович, сосредоточенно глядя в экран ноутбука, сидел на кухне в компании большой кружки с кофе. Рядом толстый черный блокнот, какие-то бумаги папки.
Мужчина вскинул голову и встретился со мной взглядом в тот момент, когда я вошла в кухню.
ebooksa