Этой ночью я плохо спала. Всё думала о том, что что-то вдруг может сломаться и пойти не так. Вдруг я неправильно всё поняла, и Катю отпустят домой не завтра, а позже.
Я ещё раз проверила комнату, которую мы подготовили для Кати. Убедилась в том, что всё есть и всё лежит на своих местах и только после этой странной процедуры, смахивающей на ОКР, смогла уснуть.
Проснулась раньше будильника. В горло кусок не лез. Костя, кажется, волновался вместе со мной, но имел большее самообладание, чем я.
И вот настал момент, когда Катя вышла из приюта с рюкзачком своих вещей на плечах. Нашла нас взглядом и, широко улыбаясь, побежала в объятия, которые я для неё распахнула.
Наконец-то я плакала, чувствуя абсолютное счастье. И Катя тоже.
Мы прошли через многое, но не потеряли друг друга. Не потеряли веру в то, что однажды у нас всё получится. Однажды у нас будет всё.
Эпилог
Курсовые придумал сам Дьявол. А другой Дьявол с невероятными голубыми глазами настаивает на том, что я могу написать всё сама.
И поэтому сейчас я сижу на постели и мучаюсь от самостоятельности.
— Солнце, посвети мне, пожалуйста, — сказал Костя, сидящий за рабочим столом в нашей комнате.
Я убрала ноут с коленей, взяла телефон, на котором включила фонарик, и, оправив подол простого домашнего платья, подошла к Косте, пытаясь понять, куда я должна светить, да ещё средь белого дня.
— Куда светить-то? — спросила я, хмурясь.
— Мне, — улыбнулся Костя обольстительно.
Я цокнула, закатила глаза, но не смогла сдержать улыбки.
— Очень смешно, — фыркнула я, выключая фонарик.
— А-то сидишь там сильно умная. Мне аж страшно стало.
— Какие мы пугливые, — я обошла стол, а Костя уже привычно отодвинулся на кресле, зная, что я хочу забраться к нему на колени.
Это то, что я делаю очень часто, позволяя себе свернуться на его коленях, как сытая кошка.
Костя обнял меня, придерживая так, чтобы я не свалилась, и нежно приник к моим губам. Я охотно ответила на поцелуй, от которого подогнулись пальчики на ногах.