До деревни добрались быстро. Яра забыла, что едет в безлошадной карете, и с любопытством разглядывала дома. Вроде ничего необычного, только на стенах висят какие-то огромные круги, в основном белые, да почти за каждым забором или прямо на улице стоят машины. Леонид достал какую-то интересную штучку, вроде волшебного зеркальца из сказки: небольшой прямоугольник с темным стеклом. Никаких слов он не говорил, просто тыкал в стекло пальцем, а там менялись картинки. Яра не понимала их значения, но Леонид хмурился, а потом и вовсе сказал Потапычу:
— Мы сразу поедем. Уже пробки начались, если задержимся — намертво встанем. А хотелось бы как-то Яру успеть устроить, завтра мне на работу.
— Да как скажешь, — отозвался Потапыч, выруливая к обочине. — Приехали.
— Я есть хочу… — жалобно напомнила Яра.
— По дороге купим.
— Да еще гадость придорожную покупать будешь, — возмутился Потапыч. — С собой дам, это недолго. Чего сидим? Вылезаем! — он сам вышел из машины и прямо со двора гаркнул: — Наталка!
— Вернулись уже? — на крыльцо вышла пожилая женщина. — Давайте к столу, я блинов напекла.
— Некогда блины есть, — буркнул Потапыч. — Собери им в дорогу чего-нибудь, да лед неси, рыбу переложим. Лень, помочь?
— Я сам.
Наталка ушла в дом, зато во двор выскочила девчонка, чуть помладше Яры, и почти голая: на груди полоска ткани и на бедрах.
— Деда, это вы ее нашли в лесу?
— Агась.
— И что, ничегошеньки не помнишь?
Этот вопрос уже был адресован Ярославе, но она опешила от того, что девчонка не стеснялась стоять перед мужчинами голышом, и ничего не смогла ей ответить.
— Дуся, отстань от человека.
— Ага, как шмотки дай, так Дуся! А тут и спросить ничего нельзя… — надулась девчонка.
— Дуся, спасибо, я верну, как в следующий раз приеду, — пообещал Леонид.
— Да ладно, они все равно старые, — махнула рукой Дуся. — Пусть носит.
«Вот, значит, почему на штанах дырки, — поняла Ярослава. — А Леня врет, что мода такая! Подсунули мне обноски…»
И снова — не возразить, не возмутиться. Денег на приличные платья у Ярославы нет. У нее вообще ничего нет — ни денег, ни документов, ни жилья. Нет уж, лучше помалкивать и никого не злить.