— Нет, Тина, ничего. Хотя, да… Мне показалось, кто-то говорил у забора. Прохожие?
— Наверное. Вам что-нибудь нужно?
— Да, принеси мне молока с медом, как обычно.
Пока Тина ходила за молоком, Матвей тихо лежал под кроватью, да и потом не сразу решился вылезти. Майя не звала его, молча пила молоко, устроившись в кресле.
— Майя…
— Выход там, — она указала на балконную дверь.
Он вздохнул и вышел, но тут же вернулся обратно.
— Там твоя экономка… — сообщил он с досадой. — Бродит по саду с фонарем.
— Замечательно, — горько произнесла Майя. — Ты снова все решил за меня. Пришел среди ночи, поставил в неловкое положение, заставил врать. А теперь еще и останешься здесь, пока слуги не уймутся. Предупреждаю, если тронешь хоть пальцем, закричу на весь дом.
— Ложись, я подожду на балконе. Если присесть, то снизу меня не увидят.
— О, не надо таких жертв. Можешь ждать в кресле.
Майя раздраженно поставила полупустой стакан на столик, отбросила шаль и легла, натянув одеяло до самого носа. Спать она не собиралась. Скорее, спряталась, чтобы Матвей не заметил дрожащих рук и подступающих слез. Из-под полуопущенных ресниц она наблюдала, как он сел в кресло, как стучит пальцами по мягкой обивке подлокотника, словно выбивая какую-то мелодию, как встает и подбирает шаль, как зарывается в нее лицом, вдыхая запах, как допивает молоко из стакана. Наконец, он снова сел и тихо произнес:
— Майя, выслушай меня, пожалуйста.
— Иначе не отстанешь, верно? — спросила она, не притворяясь спящей.
— Верно.
— Хорошо, говори, — разрешила она.
Мэт сам не понимал, что принесло его к дому Майи в такой поздний час. И уж тем более — что заставило его бросать в окно камушки. Пожалуй, это был первый безрассудный поступок в его жизни после той злополучной ромашки. Хотя, нет. Он потерял разум, когда поддался чувству мести. С того момента все и покатилось кувырком.
Сам же ругал Паука за то, что тот активировал ловушку. А потом притащил Майю в их убежище — тоже сам. И сделка с Мельницким — безумие. Нужно было заканчивать всю эту комедию в первый же день!
Нельзя. Мэт нутром чувствовал — нельзя. И не потому что юношеская влюбленность вспыхнула с новой силой. Когда-то он легко отказался от нее, легко заменив на ненависть, но забыть Майю совсем не смог. И все же кроме этого было еще кое-что — загадка. Он поверил в то, то Майя — тихая и легкоранимая девочка, у которой глаза все время на мокром месте. Однако он ошибся.
Короткая и спокойная отповедь — как пощечина. Поначалу он решил, что вот она, настоящая Майя. Та, то подписала ему приговор. Холодная, жестокая, высокомерная. Потом он поймал ее взгляд, и его обожгли боль и отчаяние. Невысказанное: «Как ты мог?» Нет, она не сняла маску, наоборот, нацепила.
ebooksa