Сердце призрака

22
18
20
22
24
26
28
30

– Значит, мы за ней не вернемся?

– Вернемся. И войдем внутрь, – успокоил меня Растин. – Хотя бы двое из нашей команды. А первый пойдет уже этой ночью. Однако давайте не будем поднимать шум. Уэс, к тебе это относится в первую очередь.

– Ты опять хочешь нанести ему удаленный визит? – предположил я. – И если да, то, что это даст?

– Если повезет, – сказал Растин, – мы поговорим со Стефани.

– Я только за, – сказал Патрик, прислонившись к шкафу. – Но что будет дальше?

– Стефани сделает то, что не под силу никому из нас, – сказал Растин. – Ну, или нам всем придется умереть.

– И что же? – спросила Шарлотта.

– Сердце, – перебил я Растина. – Ты хочешь, чтобы она имплантировала сердце.

– Это совершенно необходимо, – поправил меня Растин. – Или ей предстоит убедить Эрика сделать это самому.

– Ни в коем случае, – запротестовал я.

Растин демонстративно развел руками.

– У тебя есть другое предложение?

– У меня есть, – сказал Уэс. – И называется оно «Давайте, блин, просто откроем портал с помощью осколка его души, тайком вызволим Стефани и, на хрен, сбежим?»

– Ключевое слово «сбежим», – подметил Патрик.

– Неплохо, – ответил Растин. – И если повезет, уже скоро Стефани вернется домой, как раз к тому моменту, когда с ее отца снимут обвинения в убийстве.

Тут все затихли. Растин сделал свое дело.

– Хорошо, – сказал я. – Допустим, мы одобрили твой план и собираемся сказать Стефани, что ей придется имплантировать Эрику сердце. И что дальше?

– Мы пойдем за ней, – ответил Растин. – Пока для его души не найдется новое сердце, у нас ни единого шанса изгнать его в преисподнюю. Уже давно пора понять, что Стефани освободится лишь тогда, когда то же самое произойдет с Эриком.

– Мне все это очень не нравится, – недовольно сказал я.

– Не думаю, что мы смогли бы подобраться настолько близко, чтобы убить его, – ответил Растин. – А уж если ты предлагаешь имплантировать ему сердце, то эта идея заранее обречена на провал. Как вчера остроумно подметил Уэс, учитывая его нынешнее состояние, навряд ли Эрик разрешит ковыряться у себя в груди.