- Не двигаться! – слышу команду, и моё плечо придавливает тяжёлая рука.
Глава 24
- Не двигаться, тварь! – повторяет голос, кажущийся мне до ужаса знакомым. Еще запах – вонь застарелого перегара и чего-то кислого, металлического.
Но этого не может быть!
Я медленно поворачиваю голову, морщась от боли – грубые пальцы впились в плечо так, что наверняка останутся синяки.
Взгляд упирается в мощную грудь под неопрятной рубахой. Поднимается к покрытому бурыми разводами лицу с толстым носом и сросшимися бровями. Неровная щетина на подбородке кажется ещё отвратительней из-за прилипшей к ней пыли и мелкой травы.
Не может быть, я же его убила! Я прикладывала руку к его груди, сердце там не билось. Или оно у него не слева, как у людей? Может мутант какой-то – при свете утра видно, что лицо у него совершенно нелюдское, с зеленоватой кожей?
Страх, накативший, когда я понимаю, кто передо мной, перемешивается с неимоверным облегчением – значит я не убийца, раз он ходит и разговаривает!
- Руки убрал! – хриплю я, сразу осмелев.
- Тебе чего надо?! – встаёт на мою сторону стражник и грозно сводит брови. – Ну-ка, гоблин, отпусти парня!
- Да какой парень?! Девка это – сымите с неё одёжу и сами увидите! Рабыня беглая. Чуть не убила меня, тварина.
В глазах стражника появляется задумчивость. Он вновь начинает водить по мне взглядом, а я, набравшись смелости, хриплю:
- Он хотел ограбить меня! Арестуйте его! – и пытаюсь отодрать от себя ладонь гоблина.
- Врет! - свободной рукой урод хватает меня за шею и сжимает пальцы.
- Сейчас покажу тебе «арестуйте»! Так приложила меня, гадина, что едва очухался!
- Э-эй, гоблин! Ты что творишь?! – кричит стражник, но громила и не думает отпускать, всё крепче сдавливая мне шею.
Я уже хриплю, перед глазами плывёт, а звуки отдаляются и еле слышны, будто я под толстым слоем воды.
Да что же такое, будет этот мир хоть когда-то добр ко мне?!
Горло уже горит огнём, воздуха в груди не остаётся, и я начинаю думать, что на этот раз точно конец, когда всё внезапно прекращается.
Тиски на горле исчезают, в лёгкие лавиной несётся живительный кислород, а я оказываюсь сидящей на мостовой. Кашляю, держась за саднящее горло, судорожно тяну в себя воздух и размазываю по лицу слёзы.