Гоблин лежит на мостовой рядом со мной. Руки здоровяка раскинуты, широко распахнутые глаза неподвижно смотрят в небо, и кажется, сейчас он по-настоящему… неживой.
Надо мной нависает тень. Я сжимаюсь и втягиваю голову в плечи, едва одолевая желание закрыть её руками – мне кажется, сейчас меня ударят.
Вместо этого слышу:
- Как ты? В порядке?
Сказать я ничего не могу, только киваю, показывая, что со мной всё хорошо.
Хочу подняться на ноги – упираюсь руками в камни мостовой, и, отклячив попу, поднимаюсь на четвереньки, затем встаю на колени.
Перед моим лицом появляется затянутая в перчатку рука:
- Держись, парень.
Хватаюсь за протянутую ладонь, кое-как поднимаюсь и стою, чуть покачиваясь на дрожащих ногах.
Передо мной высокая мужская фигура в тёмно-сером плаще. Сквозь прорези капюшона на меня внимательно смотрят знакомые тёмные глаза.
Глаза, почти каждую ночь приходившие ко мне в снах…
И снова на бесконечные секунды мы сцепляемся взглядами. Два гулких удара сердца, затем я испуганно отшатываюсь.
Забыв про слабость, хватаю с земли сумку. Кося глазами на мужчину в плаще, пячусь в сторону начавших закрываться ворот.
- Стоять! – звучит команда и на моё плечо ложится затянутая в перчатку рука.
Держит меня не жёстко, но так крепко, что я даже не пытаюсь дёргаться – бесполезно, этот точно не выпустит.
Единственное, что я могу, это молить провидение, чтобы Инквизитор не узнал меня. Не понял, что перед ним рабыня, которую он несколько недель назад оставил в телеге двух работорговцев.
- Куда собрался? – раздаётся равнодушное над моей макушкой.
С тоской смотрю на закрывшиеся ворота и старательно хриплю:
- У меня пропуск. Мне нужно выйти из города.
- Выйдешь…