— Шериф! Шериф Тарлтон!
Застонав от назойливости этого голоса, Тэсса попыталась накрыть голову подушкой и проснулась.
Ей было хорошо.
Ей никогда не бывало хорошо после пробуждения.
Обычно ныло в висках, в глаза будто песку насыпали, в затылке что-то стреляло, а горечь кошмаров оседала во рту.
Сейчас же она действительно выспалась, без дураков.
Потрясенная этим открытием, Тэсса села на кровати и уткнулась взглядом в выцветшие глаза под дряблыми веками.
— Твою мать, Бренда Ловетт, какого дьявола вы делаете в моей спальне? — рявкнула она.
— Корова, — сказала невыносимая Бренда. — Моя корова Елизавета пропала.
— Вы назвали корову в честь королевы? — поразилась Тэсса.
Она покосилась в сторону окна, на улице царила невыразительная серость, и понять, сколько сейчас времени было сложно. То ли пасмурный день, то ли ранний вечер.
— Это происки сварливого Джона, — сообщила Бренда. — Это он украл мою корову! А вы тут дрыхнете среди бела дня! На что только идут наши налоги.
— Можно подумать, в Нью-Ньюлине хоть кто-то платит налоги, — возмутилась Тэсса и потянулась.
Холли Лонгли в ее кровати больше не было. Полиэтилен, накрывавший мебель, исчез. И только стремянка напоминала о том, что здесь происходил художественный произвол.
Как Тэсса могла уснуть настолько крепко, что не услышала шуршания полиэтилена?
— Что, по-вашему, Джон мог сделать с коровой? Зарезать? Принести в жертву? Вызвать злых демонов? — Тэсса легко спрыгнула с кровати.
Господи.
Какой легкой и энергичной она себя чувствовала.
Будто родилась заново.
— А может, — предположила Тэсса, спускаясь по лестнице вниз, — вы сами украли свою корову, как до этого зарезали своих кур?