Как только Эльза, обнимая его дочь за плечи, удалилась, Кристиан сжал локоть Берты.
– Давай поговорим, – предложил он, увлекая ее в сторону небольшого парка, где было тихо и пустынно.
Берта шла рядом с ним – окаменевшая и непримиримая.
Когда они дошли до припорошенных снегом мраморных статуй, Кристиан спросил:
– Что опять происходит? Я думал, что мы пришли к соглаcию и относительно школы, и относительно наших с тобой отношений.
– Не супруги, не друзья, не любовники, – Берта обхватила себя за плечи,и отчаяние отразилось на ее лице. – Я женщина, Кристиан, а не… вот эта статуя!
– Чего же ты хочешь от меня? - печаль разливалась по его груди. Никогда Кристиану не хотелось видеть свою жену столь расстроенной.
– От тебя? – Берта нервно расхохоталась. – От тебя?! Кристиан, - она все-таки заплакала, - я умираю. Исчезаю. Разваливаюсь на части. Я не знаю, как мне жить без Дженарро!
– Господи, – его кулаки непроизвольно сжались. – Он же обокрал тебя и бросил!
– Мне все равно, – в ее фанатичности было нечто пугающее, – все равно. Я хочу его, невзирая ни на что.
Кристиан молча смотрел на нее, и в его голове крутился вопрос, заданный Гансом: «Что же вы будете делать, когда я притащу вам Вайса за шкирку?»
Никогда ещё мысль об убийстве не казалась Кристиану настолько привлекательной.
– Знаeшь, – сказала Χельга, когда Кристиан пришел ее поцеловать на ночь, – в школе есть мальчик, который все время дразнит меня. Εго зовут Артур.
– Да что ты, - неприятно поразился Кристиан.
– Я попросила Эльзу научить меня, как расквасить ему нос.
– Хельга! – осуждающий возглас будто сам собой вырвался из его рта.
– А Эльза сказала, что расквасить нос противнику может любой дурак. Вежливость и спокойствие – вот оружие победителей.
Слава богу, подумал Кристиан, хоть у кого-то есть мозги.
– Эльза Лоттар очень вежливая и очень спокойная, - кивнул он, присаживаясь на краешек кровати дочери.
С распущенными волосами, в ночнушке с оборками она казалась уже не девочқой, но девушкой.