— Получал предложение руки и сердца.
— Нашли время для амурных дел! — негодующе воскликнула она. — Весь город стоит на ушах.
— В такие ночи особенно удобно тайком прокрадываться в спальни невинных дев.
— Кому интересны невинные девы, — широко зевнув, пробормотала гематома. — Светает уже.
Она перебралась к нему ближе, опустила голову на колени Траппу и моментально заснула, как всегда ощущая себя в полной безопасности возле него.
Генерал сидел, не шевелясь.
Казалось, что её растрепанная голова пригвоздила его к кровати.
Голова Гиацинты казалась ему очень тяжелой, от неё немели бедра, вокруг паха волнообразно нагревался воздух.
Зажмурившись от ужаса, Трапп ощутил, как легкое дыхание спящей горгоны превращает его в пылающий факел.
Надо было подумать о чем-то отвратительном, например, о женитьбе на Ните Бронкс, но в голову лезли совсем другие фантазии.
Он спал с ней уже многие ночи, он видел её обнаженной, он обнимал и иногда целовал её, но никогда не испытывал столь безобразного приступа вожделения.
Да в своем ли ты уме, генерал? Тебе что, шестнадцать? Ты впервые увидел пышную женскую грудь?
Как ты можешь так безумно желать спящую женщину в монашеском одеянии?
Женщину, которая мечтает уйти от тебя к другому?
Безнадежно ударив себя затылком об стену, Трапп угрюмо наблюдал за тем, как за узким окном кельи становится всё светлее.
А потом крики разнозчиков газет пробудили только уснувшую столицу.
— Генерал Бенедикт Трапп снова в городе! Он заявляет, что король — фальшивый! Что он вернет стране настоящего короля!
В келью ворвался Розвелл с кипой листовок.
— Полюбуйся-ка, — воскликнул он.
Горгона, потирая глаза, села. Взяла одну из листовок.