Дочь атамана

— Уйди, покуда жив, — сквозь зубы процедил Александр Васильевич, — с глаз моих долой! А то отрекусь, говорит! От отца отречется!

Гранин понимал, что не надо еще пуще сердить атамана, а все равно не удержался от улыбки.

— Как же вы схожи с Сашей Александровной, — проговорил он восхищенно. — Порода!

Александр Васильевич оторопел от этой улыбки так, будто его сбросила лошадь. Помотал головой.

— Не из пугливых, значит, — заключил он. — Отец! Ты взаправду решил ему Сашу отдать?

— Так она ревмя ревела, — развел руками Василий Никифорович. — В обморок падала! Не пороть же ее, сам понимаешь, дело такое. Тонкое дело, молодое. Себя-то вспомни.

— А я и помню, — угрюмо ответил Александр Васильевич, — и чем кончилось, помню. Саша, чертова девка, принеси мне выпить! И попробуй только взбрыкнуть!

Саша Александровна молнией бросилась в сторону кухни, только крикнула на бегу:

— Дед, вы за ними приглядите без меня! Только на вас и надежда!

— Ишь какое дело, — Василий Никифорович вздохнул. — И чаю не дали попить, изверги. Свататься им тут приспичило, нешто не подождать было?

— И давно ты знаешь? — спросил Александр Васильевич.

— Так со святок, считай. Когда ты там балы закатывал. Вот ты балы, а Саша истерики. Жить, говорит, не могу без своего управляющего, хоть кол на голове тешите.

Гранин отступил назад, не желая мешать им.

Но и убираться с глаз долой не спешил.

Ни за что теперь не уберется.

— И что? — Александр Васильевич взял из рук вернувшейся Саши Александровны рюмку, намахнул, налил себе еще и снова выпил. — Ох, дочь моя, за грехи ты мне послана!

Тут двери распахнулись, и внутрь влетела раскрасневшаяся Ани. Модистка, видимо, возвращалась с прогулки и пропустила все веселье.

Влетела — и остановилась с разбегу, увидев Александра Васильевича.

Тот узнал ее мгновенно.

— Дочь швеи, — выдохнул он изумленно. — Моя письмоносица! Здесь?