— Тебе не рады у нас, — повторила меж тем древняя цыганка, остановившись в нескольких шагах от него.
Остальные обитатели хутора держались подальше, будто у Гранина была проказа.
— Я же не нарочно, — мягко ответил он, — я не хотел этого.
— Все готовы на что угодно, чтобы вернуть себе молодость, — недоверчиво произнесла старуха.
Он молчал, осененный пониманием, что нежданное и непрошеное проклятие обернулось чудным даром. И снова можно было дышать полной грудью, и не болела спина, и не ныли суставы. У Гранина даже появились планы — построить каменную конюшню и мастерскую. Он хотел увидеть весну и посеять горох и капусту. Хорошо было и в усадьбе, где все относились по-доброму и обращались с ним свободно, будто он был давним знакомым.
В тишине флигеля так легко было забыть о проклятии, а в беседах с живой и веселой Сашей Александровной — о канцлере и страшном Драго Ружа.
Но покой был всего лишь иллюзией, а истиной — то, что Гранин оставался стариком без надежды, а канцлер желал выдать Сашу Александровну за графа Плахова, и вряд ли это принесет ей хоть сколько-то счастья.
Цыганка, про которую он совсем забыл, вдруг протянула морщинистую ладонь.
Гранин растерялся, принялся шарить в карманах в поисках медяков.
— Руку покажи, — хмыкнула цыганка насмешливо.
А потом долго разглядывала переплетения линий, что-то шептала на своем языке, плевалась через плечо.
— Вот бесовщина, — наконец сказала она, — две линии жизни — и обе длиннющие.
— Так ведь проклятие…
— А проклятие-то наше, цыганское, — перебила его старуха, враз подобрев. Ее лицо стало таким радостным и гордым, будто ей было приятно увидеть работу мастера-собрата. — Стало быть, и черт наш, цыганский. Мы зовем его бэнгом. Смекаешь, барин, что к чему?
— Нет, — честно ответил Гранин.
— Цыганский черт мену любит, — расхохоталась она. — Ты с ним поторгуйся хорошенько да поставь на кон что поинтересней, чтобы алчность его обуяла. Азартен бэнг и готов проиграться до исподнего.
— Да где же его взять-то, вашего черта?
— Тю! — и старуха снова покатилась со смеху. — Это бога искать надо, а черт всегда за плечом, только позови!
— И что же ему предложить?
— А вот тут осторожнее, барин, не продешеви, — она погрозила Гранину скрюченным пальцем, отпустила его руку, — позолоти теперь, яхонтовый, да не скупись!