Словом, Саша была настолько несчастна, сердита и опозорена, что предстоящий визит к Плахову вместе с Михаилом Алексеевичем казался ей настоящей пыткой.
Она вспоминала запах костров на степных стоянках, колкую траву под ступнями, подгоревшую кашу, солдатские байки, звон оружия, вспоминала, как пугали ее, маленькую, огромные лошади, как она старательно притворялась, будто ей весело, — и обещала себе притворяться не хуже и впредь.
Для визита Саша выбрала представительную Милость, а Михаил Алексеевич взгромоздился на старенькую Кару.
Пришлось даже использовать дамское седло, чего Саша терпеть не могла, но ведь они шили этот костюм нарочного для сегодняшнего дня, и все должно казаться достоверным, и не время было для капризов.
По пути Саша старательно вспоминала наставления Михаила Алексеевича: итак, она посланница великого канцлера, и следует вести себя небрежно, высокомерно.
Вероятнее всего, их поднимут на смех и выставят вон, но что с того. Все равно хуже стать уже не может.
Кара не проявляла никаких признаков беспокойства — видимо, черт пока оставил Михаила Алексеевича.
Но однажды он вернется, и как спокойно спать, думая об этом?
Хоть стели себе в бане и сторожи там, чтобы ничего дурного не случилось.
До поместья Плахова было добираться с час, солнце светило так ярко, что снег переливался и сверкал бриллиантовыми искорками. На холме Михаил Алексеевич остановился, глядя на золоченые купола домашней церквушки внизу, огромную усадьбу, похожую скорее на дворец, хозяйственные постройки и изогнутую змейку оледеневшей реки, к которой прижимались крестьянские селения.
— Вот, возьмите, покажете Плахову, если потребуется, — и Михаил Алексеевич протянул ей нечто, завернутое в белый шелк.
— И что это?
— Печать канцлера.
Саша разглядела сусальный блеск из-под тряпицы:
— Откуда?
— Местный кузнец сделал… Цыганское золото, не думаю, что граф будет пробовать его на зуб.
Он усмехнулся, но лицо оставалось сумрачным, ожесточенным.
Саше стало не по себе: она так и не узнала, какая судьба связала его с канцлером и что же такого произошло в жизни ее управляющего, отчего он оказался в этаком незавидном положении. Это было прошлое, в которое ее не пускали, но вовсе не обида сковала сейчас Сашу.
Она ясно поняла: Михаил Алексеевич ненавидел канцлера остро и сильно. Человеку со столь мягким и добрым характером тяжело давалась эта ненависть, и, возможно — возможно! — его равнодушие было вызвано вовсе не тем, что Саша была недостаточна хороша для него. Возможно, ему просто мешал по-настоящему разглядеть ее тот мрак, который царил в его душе.
Эта неожиданная проницательность была несвойственна Саше, но прежде ей не хотелось так страстно понять другого человека, прежде она никогда так жадно не ловила случайные обмолвки и самые мимолетные чувства, отражающиеся на чужом лице.
ebooksa