А зачем терять время, раз уж все равно иду к нему? Анна права: с Эженом надо поговорить. Хотя беседа выйдет специфической. Я подумал и захватил с собой чистую тетрадь и ручку. Не хочет говорить – пусть пишет.
Постучал в двери. Ответа, естественно, не дождался и вошел в комнату. Эжен, как всегда, сидел у окна. По другую сторону стекла прыгала яркая синица, будто дразнила его.
– Привет, – сказал я, опуская пакеты в кресло. – Дея попросила немного пополнить твой гардероб, так что я проехался по магазинам. Извини, ориентировался на свой вкус и не знаю, угадал ли с размером.
Эжен не обернулся, продолжая наблюдать за птицей. Я придвинул стул, положил рядом с ним тетрадь и ручку. Тот посмотрел на меня внимательно – и отвернулся.
– Бойкот? – спросил я.
Тишина…
– Слушай, я знаю, ты не хочешь никого видеть, чувствуешь себя отвратительно, и настроение такое же. Но так не может дальше продолжаться.
Эжен все-таки развернулся ко мне и смотрел пристально, будто хотел прожечь дыру. У него изменился взгляд. Стал тяжелым, колким. Я вообще едва узнавал своего бывшего студента. Несмотря на то что стараниями Анны он приобрел более-менее достойный вид (она подравняла длину прядей, нашла вещи из старых запасов), Эжен так и не был похож на себя прежнего.
Он вздохнул, придвинул тетрадь и что-то медленно вывел. Сразу стала заметна поджившая травма руки: он неправильно держал ручку, будто с трудом сжимая пальцы. Дописал и придвинул тетрадь. Почерк тоже изменился, стал корявым.
«Я жалею». Всего два слова.
– О чем ты? – Я сразу не понял.
Эжен снова вздохнул и вывел еще несколько слов. Получилось: «Я жалею о том, что не согласился».
Что ж, теперь понятно. Он имел в виду предложение, которое я ему сделал в лазарете колледжа. Выпить яд. Уснуть навсегда.
– Поздно, – ответил ему. – И хорошо, что не согласился.
Бледные губы Эжена искривила недобрая усмешка.
«Ты уверен?»
– Да, – ответил я. – Тогда мне казалось, что я справлюсь с этой ношей, только изначально это была ошибка. И ты сейчас свободен от Кэтти, жив и скоро будешь здоров, если перестанешь расстраивать Анну и начнешь нормально питаться.
«Говоришь, как моя мамочка», – фыркнул Эжен.
– Не имею чести быть с ней знакомым. А если серьезно, мне жаль, что все так вышло. Я понимаю, как тебе нелегко. Но надо идти дальше.
«Давай на этом закончим бессмысленный разговор, – вывел Эжен. – Для меня все кончено. Что бы ты ни говорил».