И все-таки, как врач, я мог сказать: от зависимости нелегко излечиться. Вышибить клин клином у меня не получалось. Пару раз я пытался завязать отношения, но все заканчивалось очень быстро. Видимо, Хайди действительно что-то во мне сломала, и восстановить не получалось. А после снов, в которых мы были вместе, хотелось выть и рвать на себе волосы. Если бы рядом не было моих близких, я бы сошел с ума. Но постепенно и это состояние изменилось. Я не забыл о ней, нет. Но пришло понимание необходимости излечиться. Любой ценой. А еще я пару раз слышал, что Хайди и сама тяжело больна. Возможно, я мог бы… Мог бы излечить и ее. Правда, я не лечил души, только тела. И все же хотел попытаться.
Зачем я поехал с Эженом в Тассет? Все просто. Мне нужно расставить точки, чтобы жить дальше. Многоточия – это глупо и больно. Я был готов к тому, что Эжен откажется от моей компании. Когда собирались ехать Дея и Нэйт, даже не заикался, что хочу сопровождать их, ведь заранее знал ответ. Нет. Ни Дея, ни Нэйт никогда не разрешили бы мне пересечь границу Тассета и Эвассона. А Эжен разрешил. Он понимал, зачем мне это нужно. Он всегда слишком много понимал. Просил только не делать глупостей, и я не собирался их делать.
Я не пытался сам увидеться с Хайди. Во-первых, было много дел – я неожиданно оказался вовлеченным в процесс переговоров. Тассет упирался, Эжен и Эвассон в его лице наседал. Что из этого выйдет? Хотелось бы знать. Во-вторых, если бы я попытался явиться к Хайди в гости без приглашения, это могло бы принести неприятности Эжену, а я меньше всего на свете хотел этого. Поэтому просто ждал удобного случая, который позволит мне осуществить задуманное. И он представился.
О супруге Хайди я знал мало. Видел его на свадьбе, да. Он казался влюбленным и довольным жизнью, но, как оказалось, не все так просто, и Джефри руководил сопротивлением Тассета. Зачем ему Хайди, я сначала не понимал. Уже потом осознал, что это удобно: Джефри получил место в президиуме, руками Хайди продвинул несколько законопроектов и теперь мог прикрываться своим статусом от любых нападок и подозрений. Нэйт проговорился как-то, что Джеф оставил Хайди без ай-тере – а значит, без магии. Жестоко? Да. Но и она всегда поступала жестоко. Не было ничего, что могло бы остановить Хайди на пути к цели. Будь то родные, друзья. А любить… Любить она не умела, и зря я ждал от нее хоть какого-то намека на чувства.
Поэтому и на праздник в доме Джефа я собирался со смешанными чувствами. С одной стороны, радовало, что моя цель так близка, а с другой… Что мне принесет эта встреча? Не сделаю ли я хуже? Может, все были правы и я зря приехал в Тассет? Нет, не зря. Я могу пригодиться посольству как целитель. Тассет опасен, а мой тип магии встречается не так часто. И если я могу оказаться полезным, значит, должен быть с друзьями. А вот встреча с Хайди…
Глупое сердце билось быстро-быстро, когда мы входили в особняк, в котором прошли два года моей жизни. Это место изменилось, но ощущения, когда переступил порог, остались теми же: страх и боль. Я прогнал все воспоминания, а сейчас они вернулись и напомнили: вот она, отправная точка всех страданий. И любви. Потому что тогда я действительно любил Хайди. Что бы ни говорили Генрих и Кристин – любил, пусть и до одержимости.
А слуга уже проводил нас в бальный зал. Казалось, внутри ничего не осталось прежним. Прошлое было стерто, и лишь стены дома помнили все, что в нем происходило.
В зале играла музыка. Эжен на миг замер на пороге, отыскивая глазами хозяев дома. А я их увидел раньше, чем сделал вдох. Хайди стояла рядом с супругом. В последний раз мы встречались в день ее свадьбы пять лет назад. Пять лет… Они изменили ее почти до неузнаваемости. Черты лица стали резче. Раньше, несмотря на жесткий характер, внешне Хайди умела казаться милой и привлекательной, а сейчас лицо будто отражало то, что царило внутри. Оно стало набором резких линий: губы, скулы, глаза. Хайди похудела, стала выглядеть старше. Пять лет назад ей никто бы не дал тридцать один год. Максимум – двадцать пять. А сейчас она будто не старалась скрыть настоящий возраст. И он был ей к лицу, что уж там. Она чуть повернула голову, скользнула взглядом по Эжену и Ариэтт. Кажется, даже не узнала. Неужели ее болезнь – не выдумки? Потом взглянула на меня – и вдруг потеряла сознание.
Джефри отнес ее в кабинет рядом с бальным залом. Мы с Эженом прошли туда же. Я призвал силу, стараясь определить источник болезни, но его не было. Хайди совершенно здорова – это я видел ясно. Редкие темные пятна вокруг головы говорили о переживаниях и напряжении, но и только. Ее мужа удовлетворил такой ответ, и, как только Хайди пришла в себя, Джефри и Эжен покинули комнату, оставив нас вдвоем. Мы смотрели друг на друга и молчали. Я столько раз представлял эту встречу – и теперь не знал, что сказать. В голове царила пустота.
– Здравствуй, Макс. – Хайди первой нашла в себе силы заговорить.
– Здравствуй, – ответил я, присаживаясь рядом на край дивана.
– И никакого «госпожа эо Лайт»? – И Хайди тихо рассмеялась, став похожей на безумную. – Точнее, Морган.
– К чему?
– Действительно. – Она устало убрала выбившиеся из прически пряди со лба. – К чему? Я не знала, что ты вернулся.
– Я приехал в составе посольства Эвассона.
Хайди потерла виски.
– Посольства… То-то мне показалось знакомым лицо посла. Странно, что вы с ним решили вернуться в Тассет.
– Это всего лишь миссия.
– Всего лишь.
Хайди протянула руку и коснулась моей щеки, убирая волосы, закрывавшие побледневший шрам.