– Да, ставлю. – Я поднялся и расправил плечи. – Посмотрите на себя. «Общество чистой силы»? Смешно! Того «Общества», в которое я вступил двенадцать лет назад, больше нет! Оно погибло с Констансой и Эвардом, пропало с ранением моего отца.
– Из-за тебя! – рявкнул Герберт. – Все из-за тебя! Ты слишком мягок, чтобы руководить нами, Стефан.
– Я? Ну-ну. Моя мягкость не помешает мне вгрызться в твою глотку, ле Роррет!
– Ты умеешь только угрожать.
Остальные члены «Общества чистой силы» притихли и едва ли поднимали головы. Никому не хотелось этих самых голов лишиться.
– Стефан, милый. – Летисия заулыбалась. Видимо, поняла, что наш разговор зашел слишком далеко. – Не злись! Мы говорим о тех идеалах, на которых держится Тассет. Разве не их мы должны защищать?
– Нет! – ответил я. – «Общество чистой силы» никогда не заботилось об интересах Тассета, только о своих. Своих! Главенство магии иль-тере? Разве оно в интересах нашего государства? Посмотрите на себя! Вы слабы. И никакие титулы этого не изменят.
– Наша магия… – заикнулся было кто-то из собравшихся здесь людей. Я уже даже не понял кто. Слепая ярость застилала глаза. Слишком долго я молчал! Слишком многое позволил этой горстке недоразумений.
– Магия? – Я резко обернулся, и все отшатнулись, вжались в свои кресла. – Вы глупы, если не понимаете главного. Иль-тере вырождаются в Тассете. Как бы все ни старались родить ребенка в великую ночь, все меньше детей получает силу, все больше оказывается пустышками. Будь госпожа эо Лайт в здравом уме, она подтвердила бы, насколько выросло число тех, у кого нет магии, несмотря на время рождения. Откройте глаза! Без ай-тере вы просто люди. Слабые жалкие людишки, способные только бить себя в грудь и сыпать красивыми фразами. А ай-тере остаются магами до смерти. Только вашими усилиями она наступает очень быстро. И кто из нас слабее? Магия иль-тере и ай-тере создана для равновесия. Для того чтобы один мог защищать, а другой созидать. Не так ли? Кто скажет, что я ошибаюсь? Кто посмеет раскрыть рот?
Члены «Общества чистой силы» потрясенно молчали. А я понял, что подписал себе приговор. Но на деле мне было плевать на это.
– Стеф, дорогой, успокойся. – Летисия единственная решилась шагнуть ко мне, опустить руки на плечи. – Никто не оспаривает твое лидерство. Но и ты услышь нас. С Эвассоном надо что-то делать.
– Кто тронет хоть волос на голове посла – умрет! И это мое последнее слово, – произнес тихо, но отчетливо. – А теперь я пойду. У меня много дел. И если кто-то желает сменить меня на посту главы, я готов согласиться на поединок. Только не наших ай-тере, а нас самих.
И я пошел прочь, не прощаясь. Стоило закрыть дверь, как послышался шум, голоса. Пусть болтают. Надо предупредить Эжена, что дело становится опасным.
Сначала я думал из дома позвонить сестре. Затем по пути решил, что это не телефонный разговор, и свернул к посольству Эвассона. Битый час убеждал амбала на воротах, что мне надо увидеть посла, и, только когда у того хватило ума сходить к самому Эжену, меня пропустили. Даже со всеми почестями проводили в гостиную небольшого особняка, отведенного семье посла.
Эжен и Ари ждали меня в столовой. Кроме них, посторонних не было, и это очень радовало. Стоило сестре увидеть выражение моего лица, как она вскочила на ноги и бросилась навстречу.
– Стефан! – Ариэтт обвила руками мою шею. – Что случилось? Ты такой бледный.
Бледный? Это, видимо, от ярости. Мне, наоборот, казалось, что лицо должно гореть.
– Все в порядке, успокойся, – сказал я, стараясь увернуться от излишне крепких объятий. – Я ненадолго. Не помешал?
– Нет, – ответил Эжен, подавая мне руку. – Присаживайся. Поужинаешь с нами?
– Не хочу, да и дел дома много, – отмахнулся я от предложения, хотя на самом деле вечер у меня был свободным. Просто желал избежать лишних расспросов.