— Ты приехал, — в голосе Стефана читалось облегчение.
— Да, — ответил я, присаживаясь рядом. — Давно ждешь?
— Я не стал возвращаться домой. Решил побыть здесь. — Брат пожал плечами. Стоит признать, он выглядел утомленным. Нелегко быть единственным ребенком в семье? Потому что нас с Ари уже оттуда вычеркнули.
— Да, иногда полезно подумать, — сказал я. — Зачем звал?
— Поговорить.
И замолчал. Хороший у нас получается разговор. Плодотворный.
— Что, забыл, о чем хотел рассказать? — спросил брата.
— Нет, просто… Сложно собраться с мыслями. И не уверен, какой будет твоя реакция. На самом деле, я хотел предупредить тебя, Нэйт. Ты спрашивал меня об «Обществе чистой силы». Не так давно туда позвонила Хайди эо Лайт и сообщила, что вы с Деей порочите суть магии своими отношениями. Вы пока под наблюдением, но после сегодняшнего визита отца, думаю, вопросы исчезли. Ждите гостей.
— Мы всегда их ждем, — ответил спокойно, но внутри кипела буря. Я защищу Дею любой ценой!
— Нет, ты не понял. — Стеф качнул головой. — Послушайся дружеского совета, Нэйт. Уезжайте. Бери свою иль-тере и увози как можно скорее, пока общество не успело принять меры. Чем скорее ты это сделаешь, тем больше шансов, что вы оба останетесь живы. Выбор Ариэтт отцу тоже не нравится, но он еще надеется вернуть ее домой, а вот твой…
— Он не имеет отношения ко мне. Уже давно.
— Это ты так думаешь. Отец никогда не спускал с тебя глаз. Знал, где ты, чем занимаешься. — Стеф устало потер виски. — Его все устраивало. А теперь нет.
— То есть, когда я был тряпкой у ног эо Лайт, все было верно? А быть человеком мне запрещено?
Внутри закипала ярость. Я был готов прямо сейчас разнести отчий дом!
— Иль-тере и ай-тере не должны создавать семейные союзы, — вздохнул Стеф.
— Мы не женаты.
— Но вы семья. Ваша магия в полной гармонии. Для Тассета это куда хуже обычного брака.
— Подожди… — зацепился за мысль. — Но ведь отец больше не руководит этим обществом. Тогда кто? У кого мы на крючке?
— «Обществом чистой силы» руковожу я, — равнодушно ответил Стефан.
— Что? — Я едва не подскочил, а трава за скамейкой зашелестела. — Ты?