Я подошел к двери, приказал себе успокоиться и толкнул поддавшуюся створку. Место за дверью я узнал сразу. Его не скрывал черный туман, как во всех остальных случаях. Это был кабинет дознания. Или правильнее сказать, пыточная?
Страх всколыхнулся волной изнутри. Перед глазами пролетели дни от моего ареста до суда, бесконечные допросы, ужас и боль. Я отшатнулся и захлопнул дверь.
— Нет, — затряс головой. — Нет, нет.
— Передумал уходить? — с усмешкой спросила Пустота. — Так я и думала. Бедный глупенький Анри. Я столько раз повторяла: выход там, где вход. Ты должен еще раз пройти через все, что привело тебя ко мне, и тогда сможешь выбраться. Впрочем, я никуда не спешу. Подумай, стоит ли оно того.
Меня трясло, как в лихорадке. Я сел на каменный пол и обхватил голову руками. Вокруг слышался только шорох платья Пустоты. Она то появлялась, то исчезала. Я же пару раз сумел заставить себя подняться на ноги и подойти к двери. Опускал ладонь на дверную ручку и ощущал такой всепоглощающий ужас, что забывал дышать.
— Ты трус, Анри Вейран, — весело приговаривала Пустота. — Жалкий трус, у которого не хватает духу взглянуть судьбе в глаза. Как ты вообще добрался до меня живым? Отвечай!
А я снова отступал от двери. К горлу подкатывала тошнота оттого, что Пустота права — я трус! Мне страшно. Страшно, демоны всех побери. Ничего не помогало. Ни мысли о доме, ни ненависть, которая давно захватила все мое существо, ни любовь. Был только страх.
Не знаю, в какую минуту все изменилось, но Пустота вдруг явилась подозрительно тихой и задумчивой. Не насмехалась надо мной, не подталкивала к двери, а села рядом на камни.
— Есть разговор, Анри Вейран, — произнесла серо и безжизненно, без тени издевки. — Срок твоего заключения подходит к концу. Либо ты уходишь, либо остаешься навечно. Подожди!
Я собирался ее перебить, но замолчал.
— Прежде чем ты решишь, открыть ли эту дверь в последний раз, я покажу тебе кое-что. Доверься мне.
Довериться? Пустоте? Только кто меня спрашивал! Холодная ладонь опустилась на глаза. Поначалу я ничего не видел, затем обстановка начала проясняться. Это была… скорее всего, палата, потому что вокруг царил белый цвет. Много, много белого. У окна стояла кровать, на которой метался в бреду какой-то юноша. Я сначала его не узнал. И только несколько биений сердца спустя понял — это Филипп.
— Анри! — звал он. — Пожалуйста, вернись! Ты нужен мне! Анри!
Что с ним? Я сделал было шаг, но Пустота убрала руку, и видение исчезло.
— Что происходит? — вцепился я в ее балахон. — Отвечай!
— Ты видел сам. Твой брат зовет тебя. Или хотя бы меня, если ты не откликнешься на зов. Так как, Анри? Оставишь его одного? Или рискнешь? Только предупреждаю — я все равно возьму свою плату вне зависимости от того, победишь ты или проиграешь.
Филипп… Что же могло произойти? Почему ему так плохо? Я нужен ему! Надо идти. Я поднялся на ноги и снова подошел к двери. Страх только усилился. Меня лихорадило не хуже брата, а перед глазами плясали радужные круги.
— Твое решение? — спросила Пустота. — Помни, что ты сейчас откроешь эту дверь в последний раз.
— Я иду, — ответил ей и шагнул в кабинет дознавателя.