— Почему же ни разу? Конечно, случалось, но тогда ситуации были безвыходные. А сейчас я ей не доверяю! И хватит об этом. Пойди осмотри ее. Хотел бы я надеяться, что она обиделась и ушла, но, увы, мое желание не осуществилось.
— Смешной ты, — сказал Фил.
— Кто? Я? — И замер на месте.
— Ага. Я, конечно, понимаю, что ты так сторонишься людей не от хорошей жизни, Андре. Любой на твоем месте поступил бы так же. Но в данном случае это переходит границы. В конце концов, девушке нужна твоя помощь. Хотя бы выслушай ее, раз уж из всех магистров она выбрала тебя. Это ведь твоя работа — равновесие и справедливость.
— А ты горазд зубы заговаривать, — вздохнул я. — Хорошо, я попытаюсь узнать, что с ней не так. Но говорю тебе, она пришла не случайно.
— И что же она приготовила? — поинтересовался Фил.
— Суп и котлеты, — поморщился я.
— Надо же, редкий талант. Она не похожа на девушку из обычной семьи, а готовит. Ценил бы.
— Да ну тебя! — шикнул на брата, но, как и всегда во время общения с ним, стало легче. Фил пересказал мне приключения белого волчонка после того, как Вилли покинул башню.
— Так и знал, что папа волк перегнет палку, — заметил я.
— Этьен слеп в своей любви к сыну, — вздохнул Фил. — И не видит главного — Вильям вырос. Ему нужно общение, новые впечатления, знания, а Этьен жаждет его запереть и тем самым оградить от мира. Не выйдет.
— Согласен, — кивнул я.
— А еще Дареаль рассказал Анри про мои визиты сюда, — добавил Филипп, словно сомневаясь, а стоит ли. — И, кстати, Анри просил тебе передать, что тебя ждут в магистрате.
— Я же сказал, что не приду! — Захотелось спустить глупых магистров с лестницы, чтобы в следующий раз слушали, что им говорят.
— В том-то и дело, Андре. Свет и тьма никогда не смогут договориться, — заметил Фил. — И Пустота должна помочь найти правильное решение, золотую середину. Ты ведь магистр, у тебя есть эта сила — чувствовать истину, вершить справедливость. Анри тебе не враг. Он даже не возмущался, что мы с тобой видимся, и отцу не сказал. Роб — тем более.
— Я — не циркач, Филипп! — напомнил брату. — И не собираюсь становиться посмешищем для всего магистрата. Что бы ни говорил Анри Вейран, он меня по-прежнему ненавидит, и я отношусь к нему не лучше. Так что пусть магистрат живет без меня.
— Андре, ты хотя бы подумай! — уговаривал Филипп.
— Я подумаю, — пообещал ему. — Но мой ответ останется неизменным — нет. А теперь давай проверим, как там Надин. Что-то она притихла, и меня начинают терзать подозрения.
— А может, не надо было ее обижать?
И мы с Филом спустились в комнаты Надин. Она лежала на диване с мокрым полотенцем на лбу. Это чтобы мне было стыдно, что ли?