— Ты живой? — я обратил к макру свой вопрос.
Молчание.
Тогда я сконцентрировался на своей псионике и аккуратно подал её тонкую струйку внутрь макра, мягко обволакивая блок.
Несколько раз мелькнули токовые разряды.
Я через псионику попробовал передать свою мысль снова:
— Ты живой?
Ток тут же прекратился. Но я понял — меня услышали.
— Если ты жив и разумен, то я тебя не трону, — пообещал я. — Даю слово.
— Мы живы, — ответили с той стороны сразу несколько голосов. — Но мы одиноки. Нас мало. Наш рой погиб, а сердца стали камнем. Мы — эхо от того, чем некогда были! Мы потеряли смысл.
— Что вы такое?
— Рой. Семья. Горные певцы долины туманов. Жили, не являясь миру. Пока не пришли ОНИ! — голоса исказились, став похожими на треск стекла. — УБИЙЦЫ! ОНИ РАЗОРИЛИ УЛЕЙ! А НАС УНИЧТОЖИЛИ! Наша песнь замолкла…
— Ты про проклятых?
— Двуногие с изуродованными красными душами. Мы бились. Но проиграли. Наши сердца забрали, чтобы изуродовать красным.
Тут в моей голове проявилась мутная картинка.
Огромные шершни, размером с собаку. Их покрывали блестящие как начищенный металл пластины серебристого цвета.
Их целый рой, который летит из улья.
Но против них строй людей «Кованого». Они выставили перед собой баллоны с ядовитым газом. Один из них крутанул вентиль и все баллоны исторгнули газ.
Зелёные облака, движимые магическим ветром, поглотили шершней, оставив после себя только их мёртвые тела.
Тот, кто пустил газ, начал извлекать макры.
Картинка рассеялась.