Клэйтон: Доктор Грэйнджер Форбс. Он был отцом Джонни Форбса.
Я снова звоню Мэдди. Она по-прежнему не берет трубку. На этот раз я оставляю сообщение.
—
Я проезжаю очередной крутой поворот, на этот раз с обеими руками на рулевом колесе. Свет фар образует тоннель в туманной мгле, сползающей с гор. Я снова звоню, на этот раз Грэйнджеру.
Нет ответа.
Я ругаюсь и пробую еще раз. То же самое. Тогда я набираю номер стационарного телефона на ферме. Звонок переключается на голосовую почту.
Я снова крепко ругаюсь. В свете фар возникает новый виток горного серпантина. Я сбрасываю скорость, когда по встречной полосе на меня надвигается грузовик с полуприцепом. Брызги, которые разлетаются из-под его массивных колес, заливают мое ветровое стекло. Я перевожу стеклоочистители на скоростной режим и слышу их мерный скрип, пока выезжаю за поворот.
Грэйнджер солгал мне. Я прямо спросила его, занимался ли он лечением Клэя, и он солгал мне в лицо. Что это значит? Что это может означать для моего расследования и для наших отношений? Мне внезапно кажется, что вся наша совместная жизнь была выстроена на лжи. Но почему Грэйнджер не сказал мне? Что он скрывает? У меня в голове снова звучат слова Клэйтона.
Я проезжаю очередной поворот. Мне не хочется следовать за движением собственных мыслей. Но Грэйнджер — связующее звено. Он, и никто другой. Я знаю, как проводятся его сеансы гипнотерапии. Он не раз погружал меня в транс для лечения посттравматического стрессового расстройства. Перед тем как ввести меня в гипнотическое состояние, он давал мне указания и говорил, что когда я очнусь, то не буду помнить происходившего во время сеанса. Он заранее объяснил, что гипнотерапия является мощным инструментом для включения аутогенного процесса физического исцеления. Его целью было разрушение петель обратной связи в негативном мышлении, которые питают болезненные привычки и другие виды деструктивного поведения.
Он говорил, что если после выведения из транса я буду сталкиваться с триггерами негативного поведения, то автоматически буду по-новому реагировать на эти активирующие сигналы.
Я слышу его голос, давным-давно поучавший меня.
Очередной крутой поворот. Я прохожу его так быстро, насколько позволяет мастерство и благоразумие.
Я мысленно возвращаюсь в тот день, когда мы с Люком сидели напротив Клэя в комнате для допросов, а остальные наблюдали за нами из-за одностороннего зеркала. Я вспоминаю странное отсутствующее выражение, которое появилось на лице Клэя прямо перед признанием в убийстве, которое он произнес необычно монотонным голосом. И снова думаю о подкасте.
Тринити: Как вы смогли узнать все эти подробности, которые называете ложными, если не совершали убийства?
Клэйтон: Это… просто пришло ко мне. Прямо в голову. И я хотел это сказать. От начала до конца.
Этого не может быть. Грэйнджер не мог так поступить. С какой стати?