Нашлась…
– Я уже понял, – бросаю в трубку дрогнувшим голосом и обрываю связь, прерывая все еще пытающегося мне что-то объяснить Громова. – Ну, здравствуй, Шевченко Евангелина Сергеевна. Я тебя обыскался...
Прячу руки в карманы брюк, сдерживая желание накинуться на нее и сгрести в охапку. Хочу неимоверно! Но для начала я должен понять, скучала ли она по мне? Нужен ли я ей еще?
– И долго ты от меня собиралась прятаться? – спрашиваю, хотя хотел сказать совсем другое.
Делаю шаг в ее сторону, но она чуть отступает к столу, чем немало меня удивляет.
– Я не собиралась прятаться, – отвечает чуть просевшим голоском.
У меня тут же проносятся мурашки по телу.
– Тогда как можно назвать твой побег, снежинка? – еще один шаг в ее сторону, а она отходит за стол.
Кошки-мышки, но этим меня она только заводит еще больше. Я и без того вот-вот рвану только лишь от одного взгляда на нее.
– Я не сбегала, Дам, – о боги, как она произносит мое имя. Только она так может!
– Ты просто улетела. А потом просто забрала документы из универа и исчезла, что я должен был подумать? – чуть добавляю строгости в голосе.
Да, черт побери, малышка, я зол. Как я был на нее зол, что приручила, как кота и бросила! Приласкала и избавилась. А по-другому как я мог расценить цепочку сделанных ею шагов?
– Это всего лишь случайность, что мне пришлось улететь, не поговорив с тобой, Дам. Я думала, что бабуле было плохо, и мне нужно было срочно, понимаешь? Срочно возвращаться! Я не сбегала…
– Ты не сказала мне ничего, Ева, что я должен был думать?
– Но ведь была записка. Да и ты же видел, что тогда даже слова Тима и твоей любовницы никак не изменили моих чувств к тебе, – шепчет Ева.
– Два месяца, снежинка, два! – выдыхаю, ероша ладонью волосы на затылке. – Я думал, я сойду с ума!
– Вернувшись, я поругалась с бабушкой, выяснила многие обстоятельства, открыв которые, я не могла просто сидеть и ждать, когда ты меня найдешь. А мне до тебя было просто невозможно добраться! Ты забрался слишком высоко, Дамир Таирович, – говорит она загадками, а уголки пухлых губ чуть дрогнули.
Я делаю еще пару шагов, но она снова отходит.
Еще шаг вперед, а она два назад. Вокруг стола. От меня.
– Я не понимаю, о чем ты сейчас говоришь, Ева, я ничего не понимаю! – рычу в ответ, злясь, что не могу ее настигнуть. Руки тянутся сжать. Прикоснуться. Убедиться, что она не видение.