– Я не… – кажется, растерялась Ева, заливаясь краской пуще прежнего. – То есть как?
– Да прям вот так! – показываю на себя руками, с дьявольским наслаждением наблюдая, как чисто рефлекторно поползли ее глазки все ниже и ниже. – Я и спать предпочитаю голым, и многие другие вещи, Ева.
Девчонка, подпрыгнув, отвернулась. Божий одуванчик, угораздило же меня так вляпаться.
– Оденьтесь, пожалуйста! – то ли шипит, то ли зло шепчет снежинка, складывая свои тонкие ручки на груди, которая у нее отпад, уж я-то ночью рассмотрел. Когда она стянула с себя этот свой блестящий топик, заставляя взвыть зверя внутри. – Я жду, – бурчит и стоит, не двигаясь. И почему меня это все так забавляет? Как бы не расхохотаться в голос.
– Знаешь, снежинка, я вообще муж требовательный, – не тороплюсь идти выполнять ее просьбу.
– Правда?
– Абсолютно. Никому бы такого, как я, не пожелал, честно. Первая жена аж в Лондон сбежала.
– Да? – слышу дрогнувшим голоском.
– Да-да! –активно киваю, хоть она и не видит, с идиотской улыбкой. Твою мать, Абашев, тебе лет-то сколько? – Не завидуя я тебе, конечно.
– И… и что теперь делать? – спрашивают меня, похоже, искренне.
– Смириться, видимо.
– Бабуля меня убьет, – вздыхает Ева, а я все. Меня прорвало, я просто начинаю в голос хохотать. Ее пугает не сам факт потери девственности с первым встречным да еще и раза в два старше, а то, что ее за это убьет бабушка? Уникальная девушка. Где таких делают вообще?
– Ты… вы издеваетесь?! – оборачивается злая, как тысяча чертей, Ева, швыряя в меня диванную подушку, которую я без труда ловлю и выдаю чистосердечное:
– Ни капли.
– Вы как взрослый и опытный мужчина видели, в каком я была состоянии, и все равно бессовестно воспользовались ситуацией!
– Это я воспользовался?
– Вы! Напоили, и… и… – хватается за вторую подушку кнопка, только я оказываюсь проворней. В пару шагов подхожу и выхватываю, заставляя девчонку пятиться спиной. До тех пор, пока ее симпатичная задница-орех не упирается в обеденный стол.
– То есть это я к тебе с откровенными танцами подкатывал? – ох, ее лицо в этот момент было просто великолепно. Испуганно-злое, с решительно надутыми карамельными губами. Готов поспорить на свою возбужденную часть тела, до одури сладкими.
Дружок снова решил воспрянуть духом и буквально потребовал сделать обвинения небезосновательными. Можно прямо на этом столе!
Естественно, заметившая такой “маневр” неподвластной мне части тела Ева покраснела теперь вся до кончиков ушей.