– В конце концов, на всех приемах мы появляемся вместе, почему мы не можем у твоих родителей тоже появиться вдвоем?
– Ты сама прекрасно знаешь “почему”, Ника. Эта тема закрыта, – пресекаю дальнейшие поползновения девушки в сторону свадьбы и официального статуса отношений. – А теперь извини, но мне нужно идти.
– И что это там такое важное, что ты аж подгоняешь меня, Абашев? Или, может быть, “кто”?
– Хорошего отпуска, Вероника, – пропускаю укол мимо ушей и сбрасываю вызов, оставляя мобильный здесь же в спальне, чтобы больше не мешал и не напоминал о себе в самые неожиданные моменты.
Из комнаты выхожу в полной уверенности, что правильная Ева еще не успела убежать и наверняка перед своей капитуляцией сначала уберет раскиданные по всей гостиной праздничные атрибуты, но… похоже, я слишком самоуверен.
Гостиная встречает меня все тем же оставленным Рождественским хаосом, Евы нет, входная дверь слегка приоткрыта, будто девушка убегала в спешке.
Выхожу на крыльцо, оглядываясь, но в сгустившихся сумерках снежинки, естественно, уже не видно, похоже, смоталась трусиха, стоило мне только уйти.
– Твою ж, Вероника! – стою и, как истукан, еще какое-то время пялюсь на тропинку, ведущую к деревне, как будто в надежде, что Ева вот-вот покажется из-за поворота, передумав уходить. Жду и понимаю, что ни черта не понимаю в своей голове! Честно говоря, теперь даже не знаю, обматерил бы Нику или поблагодарил за звонок? Рядом с другими людьми я чувствую над собой полный контроль, но рядом с Евой со мной начинают происходить поразительные вещи. Чтобы я повелся на какие-то украшения? Чтобы я таскался в поисках елки, да покруче, только из одного единственного желания кому-то угодить? Чтобы я таскал кому-то завтраки? В какой параллельной вселенной я вообще последний раз чувствовал себя так, как почувствовал сегодня днем рядом с этой хрупкой девчонкой, у которой, кажется, появляется полный и безграничный контроль надо мной? Эта власть. Мое пугающее до чертиков безволие.
Вконец промерзнув на вернаде, возвращаюсь в дом. Желание одно – сбежать от самого себя. Кто-нибудь скажет, как это сделать?
Естественно, никакое Рождество я не встречал. Настроение было паршивое. И состояние не лучше. Почти всю ночь просидел, пялясь на эту дурацкую яркую елку, и крутил-крутил-крутил в своей черепушке весь сегодняшний день. Помогли эти размышления едва ли. Ночь казалась адски длинной.
В тревожный сон я провалился всего на пару часов, а с рассветом подскочил.
Я попросту ждал. Кого и чего, догадаться не сложно.
Принял душ, выпил кофе, посчитал шагами походу все двухэтажное жилище, то и дело поглядывая на часы, и к десяти часам утра я уже готов был рвать и метать, когда понял, что Ева убираться все-таки не пришла. Сгреб мобильный и набрал Диккерсу. Тот в свою очередь “обрадовал” меня новостью, что у Фадеевой сегодня официальный выходной, и вчера она должна была сама мне об этом сообщить.
Да сейчас, сообщила она. Она бежала отсюда, только пятки сверкали.
Вырубаю мобильный и с каким-то яростным остервенением отбрасываю на диван, заваленный теми самыми гирляндами, носками и прочей рождественской лабудой, которую развесить по местам Ева вчера не успела. Мы не успели. Потому что случилось то, что случилось.
И что мне теперь делать? Броситься на ее поиски? Допустим, узнать, в какой комнате и каком общежитии она живет, труда не составит никакого, но дальше-то что? Заявиться и выдвинуть претензии по поводу оставленного с вечера бардака? Позвать куда-нибудь?
Твою мать, она в дочери тебе годится, старый пень!
Вылетаю на веранду, как был в одних домашних штанах и щелкаю зажигалкой, закуривая. Затягиваюсь и выпускаю нестройной струйкой дым в морозное утреннее небо. Горы, снег, чистый воздух, и обжигающий холод.
Мало. Надо еще затяжку, большую дозу убийственного никотина, который, кажется не успокаивает, а убивает нервы напрочь.
Да что ж за откровенная херня со мной происходит? Меня мотает и крутит так, как хочется гребаной вселенной. Я всегда, всю свою жизнь знал, что нужно делать и чего я хочу. Всегда держал под контролем и своей мозг, и уж тем более свое тело. Меня все устраивало и в личной жизни, и в работе. Все предельно просто и прозрачно, а тут… Я приехал следить за сыном, а по итогу слежу за его подружкой. Отец - молодец.