Костя — сука!
Встречаюсь взглядом с тем, кого никак здесь быть не должно. Доложили доброжелатели херовы. Понимаю, что внутри поднимается раздражение. Ворочается и шипит, как потревоженная змея. Я потом обязательно Костяну этот «финт ушами» припомню. Ему и его Нюте. Кроме них, «донести» было больше некому.
Машинально отодвигаю Юлю себе за спину, что, должно быть, выглядит глупо, потому что передо мной стоит ее отец. И тем не менее, инстинкты с ней работают исправно: мое — значит надо защищать.
— Степ, — выходит натужно. — Давай без резких телодвижений.
— Пап, — пищит девчонка, выступая вперед. — Пап, я все объясню…
Смелый мой котенок.
Однако Данилов на дочь даже не смотрит. Взгляд в упор на меня. В расстегнутом пальто, взбешенный и взъерошенный. Видок такой, будто мчал сюда на всех порах, подскочив прямо с кровати. Не удивлюсь, если оно так и было — время едва перевалило за одиннадцать.
— А разве
Котенок охает.
Я рычу:
— Не выражайся и не пугай девочку. Давай поговорим спокойно, — предлагаю, примирительно поднимая руки. — Херово вышло, согласен. Мой косяк. Но не пори горячку. Не при Юле.
— Юля, в машину! — скомандовал Данилов.
— Я тебе не собака! Не пойду!
— Я сказал: марш в машину, — наконец-то перевел взгляд на дочь Степан. Такой, с которым не шутят. Даже мне на мгновение показалось, что еще секунда промедления, и Данилов ее, как котенка за шкирку, сам в тачку затолкает, особо не церемонясь.
Юля, видимо, тоже это поняла. Замежевалась и растерялась, не зная, как поступить правильно в этой ситуации. Стоит, бегает взглядом с меня на отца, решая, закатить скандал или изобразить покорность. Отвратительный перед ней выбор, надо сказать: любимый человек и отец. Оба сраные эгоисты, потому что ситуацию совсем не желают облегчить.
— Пап, послушай, мы хотели…
— Тебя я послушаю потом, — отрезал Степан.
— Я поеду с Богданом, — в тон ему заявила дочь.
— Ты немедленно сядешь в мою машину и заткнешь уши, ты меня поняла?
— Мне не пять лет!