На кой черт она их собирает?
– Ты куда собралась?
– Домой.
– Я тебя не отпускал.
– А ты мне не муж, чтобы куда-то меня не отпускать. Ты мне вообще никто!
– А мне сегодняшней ночью казалось, наоборот.
– Вот! Ключевое – тебе казалось, – хватает свои трусики из ванной, где она вчера их и оставила, и летит к тому безобразию, серебристой кучей валяющемуся у кровати. Правда, там ее точно ждет разочарование – оно разодрано на хрен. Да, я такой. Мужик пылкий и порывистый.
– Ты его порвал! – охает Милка, подцепляя блестящую майку, которую ей по ошибке впарили, как платье. – Оно же было совершенно новое!
– Это было недоразумение, а не платье.
– В чем я поеду домой, по-твоему?!
– Ты не поедешь домой.
– Поеду! – топает ножкой коза. – Если придется, в одних трусах поеду. Отвернись!
Я поджимаю губы. Хмыкаю, сдерживая рвущийся наружу хохот. Отворачиваюсь. А чего бы не отвернуться, когда передо мной шкаф с напольным зеркалом в полный рост. Малость меняешь угол обзора и вуаля…
– И вообще, между прочим, это было подло! – обиженно бурчит принцесса, натягивая свои ниточки-трусы по длинным стройным ножкам на идеальную жопку.
Что в них, что без них – разницы нет. Я всю жизнь не устану удивляться, как бабы в этом ходят? Стринги, кажется? Нет, смотрится это, конечно, убойно. О, а у нее на правой ягодице родинка.
– Ты вообще меня слушаешь, Миша?!
– Прости, что?
– Подло, говорю!
– Что?
– Ты воспользовался моей беспомощностью!