— Как ты можешь быть таким жестоким?!
— А ты?
— Это непорядочно — намекать женщине на ее возраст!
— А бросать своего ребенка — подло.
Илона взмахнула рукой, опрокидывая бутылку, бокалы. Белый стол окропился красным.
— Что ты знаешь о том, что я чувствовала?! Ты же оставил меня одну… одну… со всем… этим!
— Ты права, — Марк встал, взял рулон бумажных полотенец и стал вытирать стол. — И за это я прошу у тебя прощения. Я понимаю, что тебе было трудно.
— А тебе сейчас легко?
— Я справляюсь.
Илона прижалась спиной к стене, закрыла глаза и зябко обхватила себя руками. Так и сидела, не открывая глаз. Кажется, начала дрожать. Только женской истерики Марку не хватает. Надо что-то предпринять превентивно.
— Давай, я сделаю тебя чаю.
— Будь ты проклят, Марк Леви.
— Ну конечно я, кто же еще.
Илона резко распахнула глаза.
— Мы с тобой в одной лодке, дорогой. Да, я уже просрала свою жизнь, как ты выразился. Но и тебя, мой святоша, не ждет ничего хорошего! Несмотря на твою до сих пор чертовски смазливую морду и умение трахаться, как бог, ты никому не нужен! Из-за Вероники! Тебе нравится быть одному против всех?! Когда не на кого опереться?! Ни одна женщина всерьез не свяжет с тобой жизнь, Святой Марк! Женщинам не нужны святые и не нужны чужие больные дети! Чтобы стать счастливым с женщиной, тебе придётся бросить Веронику! Какой интересный выбор, не правда ли?!
Марк щелкнул кнопкой чайника.
— Женщины бывают разные.
— Что это значит, Леви?! — Илона быстро выпрямилась. — У тебя кто-то есть?! Кто-то… всерьез?!
Марк сел за стол и подпер щеку ладонью.
— Тебя это в любом случае не касается. Мы сейчас попьем чаю — и ты уйдешь. И больше сюда не придешь никогда.