Френдзона: выход

— Мрыся… — ожег он ей ухо хриплым выдохом. — Мрысечка…

Она обхватила его ногами за талию, руками за шею. Не надо сейчас говорить, Ромка, я тебя умоляю.

— Двигайся. Двигайся, пожалуйста.

Какой же ты послушный, мой мальчик…

Сильный глубокий выпад. Еще один. Чередой. Да-да, прости. Я поняла. Не мальчик. Ты просто…

Ой.

Марфа думала, что знает свое тело. Ну к тридцати-то годам можно узнать, где у тебя чего. А вот сейчас Ромка ей проводил экскурсию по ее собственному телу. И показывал, и рассказывал — где у нее чего.

Впрочем, экскурсия быстро сбилась в одно-единственное место. Марфе казалось, что у нее в теле просто нет других мест. И все ощущения там. Все концентрируются и концентрируются. Плотно, сверхплотно. Его движения, размашистые, наполненные, глубокие, резкие, быстрые — словно все наматывают и наматывают что-то и куда-то. А там уже нет места, там уже все так горячо и тяжело. И его движения уже почти болезненные, и хочется что-то сказать, но слов нет. И даже подумать страшно, что он остановится, оставит ее вот так. Но и дальше просто нельзя. Я уже не могу, Ромка, ты слышишь, не могу!

Марфа не знала, как он ее мог услышать. Услышал ли. И что вообще произошло. Просто словно вдруг в абсолютной темноте зажгли свет. Сначала крошечная икра, но она разгорается все сильнее и сильнее. И стремительно заливает светом все.

Марфу заливало, затапливало чем-то, чему она не знала названия. Ее почти вынесло. Но она все равно слышала, словно со стороны, как кричит. Как хрипло и надсадно стонет Рома, содрогаясь всем телом. И как этим же телом, как большим теплым тяжелым одеялом, после укрывает ее.

Она еще дрожит под ним. Он еще слегка пульсирует в ней. Они оба тяжело дышат.

И тишина вокруг.

Которая взрывается громким вопросом, заданным из-за двери.

— Вы закончили?

Глава 6. Лучший выход — напролом

Никогда в жизни Марфа не испытывала такого ужаса, как в этот момент. Когда она, обнаженная, лежала под Ромой. А из-за двери раздавался голос мужа. В этот миг ей хотелось умереть. Просто исчезнуть.

Господи, какой ужас. Какой позор…

Она не могла шевельнуться. А вот Рома действовал оперативно. Он встал, первым делом укрыл Марфу половиной покрывала, а потом принялся быстро одеваться. А она продолжала лежать на кровати, словно парализованная.

— Из комнаты не выходить, — Рома стоял у кровати, уже полностью одетый. — Пока я не вернусь — с места не сходи, поняла меня, Мрыся? — Она через силу кивнула. — Впрочем, — Рома дернул щекой. — Одеться, наверное, стоит. Но из комнаты — ни ногой!

Она, повернув голову, смотрела, как Рома выходит из спальни. Сначала было тихо, слышались только его шаги по лестнице. Марфа вдруг запоздало сообразила, что голос Клауса звучал так громко, потому что он говорил громко, почти кричал. И стоял явно не под дверью. А спрашивал откуда-то с середины лестницы. А, может быть даже, с первого этажа.