Френдзона: выход

22
18
20
22
24
26
28
30
***

— Давай, я помогу донести до квартиры сумку?

— Она легкая.

— И все-таки…

— Езжай домой, Рома. Уже очень поздно.

На улице и правда уже глубокая ночь. И они устали оба. О том, в каком состоянии находится Марфы, даже думать страшно. Ее бы сейчас в горячую ванну, потом влить в нее пару бокалов вина, укутать в одеяло и гладить по голове. Только кто ж ему это позволит.

— Хорошо, — и кивнул коротко. А потом обнял. И пофиг, что она дернулась от его прикосновения. Что замерла и даже не думала обнять в ответ — хотя так жарко обнимала его и руками и ногами меньше суток назад. Рома убеждал себя, что это ничего не значит, что пофиг и что ему не больно. Главное, что Марфа здесь, в Москве. А сам Рома сделает все, что от него зависит, чтобы оформить ее развод как можно быстрее. — Отдыхай. Завтра позвоню.

Она уходила к подъезду так быстро, будто убегала.

И это тоже пофиг.

***

— Папа! — Марфа пискнула и завозилась. — Папа, ты меня так придушишь!

— Немного придушить тебя в педагогических целях будет нелишним, — а потом Тихон Тихий напоследок крепче сжал руки — и ослабил их, но не разжал. Погладил дочь по голове. — Ты хоть представляешь, как мы по тебе скучали?

Марфа готовилась весь день к визиту в отчий дом. Пыталась, по крайней мере. А теперь вот стало ясно, что вся ее подготовка — псу под хвост. И ничего не стоит. Потому что от этого отцовского вопроса она просто взяла — и разрыдалась.

Отцова рука на ее голове замерла. А потом послышался его растерянный голос.

— Так, я ни хрена не понимаю…

Марфа продолжала рыдать, когда она из отцовых рук перекочевала в руки мамы.

— Марфуша, девочка моя, что случилось?

Марфа думала о том, как сказать родителям о причине своего возвращения. Ничего путного не придумала. А теперь и вовсе…

— Тиша, выйди, нам надо посекретничать, — услышала Марфа голос матери.

— Нет, мама, не надо, — Марфа шмыгнула носом и вытерла щеку о мамино плечо. — То, что я хочу сказать… мне надо вам сказать обоим. Я… я приехала, потому что ушла от Клауса. Мы разводимся.

Раздался свистящий выдох отца.

— Если он тебя хоть пальцем… В землю урою…