— Я помню.
Она замолчали. А потом Лиза выпалила:
— Хочешь, я пришлю тебе его фото?
Ответил Лис после паузы.
— Нет.
Больно стало вдруг так, что утратилась способность дышать. Что значит — нет?! Ты же так вчера… рвался, переживал, я же видела! Тебе было просто важно, чтобы все кончилось благополучно, а не как у твоего отца? А ребенок, наш с тобой ребенок тебе не нужен?! Словно сквозь вату Лиза услышала продолжение:
— Если тебя завтра выписывают — я до завтра потерплю. Так хочу посмотреть в первый раз. Не на фото. А когда он у меня на руках будет.
Непредсказуемый комок в горле вдруг набух и булькнул. А вслед за ним Лиза шмыгнула носом.
— Лиса? Лиса, что случилось?! Что там за звуки?! Это малой?
Это я тут пытаюсь не рыдать в голос! Но не очень получалось. Лиза еще раз шмыгнула. Потом внезапно икнула.
— Лиса?!
— Все в порядке.
— Знаю я твое «все в порядке»!
— Я просто… — Лиза шумно выдохнула. — Просто очень рада слышать твой голос.
На другом конце трубки тоже шумно выдохнули.
— Капец, Лиса, ты меня доконаешь. Все, давай, до завтра. У меня еще сегодня дел куча, перед завтра. А ты спать ложись. Спокойной ночи, Лиса.
— Спокойной ночи, мой Лис.
Лизу встречали две машины. Одна из них — та, на которой ее привезли сюда позавчера. Это машины Акинфея, и сейчас именно он с Нюрой стояли рядом с украшенным голубами шариками джипом. А второй джип, без шариков, стоял рядом. От него к Лизе бросился Лис, на ходу ругаясь на Анатолия и Нюру:
— Я вам говорил, что раньше надо было выезжать. А вы все копались! Дались вам эти шарики!
У Лизы задрожали губы. Сколько эти люди сделали для нее… Она спустилась с первой ступеньки. Передала Лису сына. А потом бросилась в широко расставленные руки Нюры. Она плакала и обнималась с Нюрой, затем с Акинфой. И не видела, как Лис долго всматривался в лицо сына, как шевелились его губы, что-то беззвучно произнося.