— Бывает такое, — после паузы согласилась женщина. — Бывает так, что не видно. Ну, так я тебе скажу сейчас, кто у тебя родится.
— Как это?
— А вот так, — женщина подняла вверх свое вязание. — Видишь, пинетки вяжу. Если довязать успею, пока твоя не родит — значит, ваши.
— И что?
— Вижу, совсем тебе мозги отшибло, — медсестра еще раз встряхнула вязание. — Цвет видишь, нет?
Лис перевел взгляд на голубые пинетки.
— Вижу.
— Ну вот.
Какое-то время они сидели молча, только еле слышно звякали спицы. А потом Лис встал.
— Пройдусь я, мать. А то душно что-то.
— Пройдись, пройдись. Ждать, что ли, будешь?
— Буду.
— Ну, давай. Я кликну, если что. Доктор сказала, что все на мази там. Быстро, стало быть, родится.
У Лиса от этих слов почему-то по спине пробежала волна какой-то непонятной дрожи.
— А врач хороший?
— У нас других нет. Иди-иди, прогуляйся, сердешный.
На территории больничного комплекса был разбит сквер. Куда-то сюда Лис пару раз привозил мать, пока не понял, что в районной больнице ей не помогут. Теперь Лис не узнавала эти места и просто бездумно бродил среди еще голых деревьев. Поздняя весна в этом году, ох, какая поздняя.
Такая же, наверное, была и тогда, двадцать семь лет назад. Но сегодня все сложилось иначе.
Сырой апрельский воздух прорезал громкий звук клаксона, и Лис вздрогнул. Он почему-то сразу решил, что это имеет отношение к нему, и поспешил в обход здания роддома.
Так оно и оказалось. У приемного отделения его ждал Акинфа.