Постепенно стали меняться и их встречи, и их разговоры. Разговоры становились все более серьезными, а разлуки все сильнее рвали сердце. И каждая близость — отчаянно горько-сладкая, на разрыв.
Разрыв — или взрыв — произошел в сентябре. Лис приехал под вечер, а это означало, что он останется на всю ночь. В воздухе уже горчило первыми заморозками. Урожай яблок — в этом году еще больше, чем в прошлом — благополучно собран и вывезен.
Лиза и Лис сидели вдвоем на крыльце и смотрели на закат над Акколем. Молчание было хрупким, тонким, тревожным. И оно треснуло.
— Я говорил с Кравцовым. Лев Федорович сказал, что у него есть место для тебя.
Лиза чувствовала, что им предстоит какой-то важный разговор. Но все же оказалась не готова к таким словам Лиса.
— Я знаю, — наконец отозвалась она.
— Ты не хочешь вернуться на базу? — прямо спросил Лис. Лиза медлила с ответом, и он продолжил: — Я, конечно, мало что понимаю в вашей работе. Но даже мне ясно, что там, на базе, в Алагеме, возможностей для такой работы больше.
Лиза бы поспорила с Лисом. Но для этого надо было так долго и много объяснять того, что и для нее самой было пока на уровне неясных идей. Да и не они были основной причиной. Не только они.
— Мне нравится здесь.
— Здесь? Тебе нравится здесь?!
Лиза говорила негромко, а Лис, наоборот, почти кричал.
— Да.
Он повернулся к ней всем корпусом, взял за плечи, повернул к себе.
— Лиса, ты себя слышишь?! Тебе нравится здесь?! Ты хочешь провести еще одну зиму здесь одна?! Совсем одна пять месяцев?!
— Я уже провела так одну зиму.
Лис какое-то время молча смотрела на Лизу. Взгляд у него был какой-то… яростный. А потом он шумно выдохнул.
— Лиса… Там ведь, на базе, лучше условия. Тебе там есть работа. Там эти твои… коллеги. Там нормально.
Лис теперь говорил с ней, как с маленьким ребенком, которого уговаривают съесть нелюбимую кашу. Нелюбимую, но полезную.
Лис говорил правильные вещи. Разумные. Но вся разумность Лизы трансформировалась во что-то иное.
Лиза опустила голову. Голос ее звучал тихо. И упрямо.