В прихожей, помогая Любаве надеть шубку, Варя нерешительно попросила:
– Люб… Ты не говори никому, ладно?
– Обижаешь. – Невестка запахнула шубу. – Я понимаю, что это между нами, девочками.
То ли дело было в Любе, ее присутствии и словах. То ли в бутылке красного десертного. То ли в том, что накануне ночью Варя почти не спала. То ли в тяжёлом рабочем дне. Или в чём-то еще. Но после душа она заснула практически мгновенно. Без слёз, без мыслей. Без сновидений и сожалений. С абсолютно пустой головой.
А утром, едва начался рабочий день, позвонил Николай. Первой мыслью было, что Люба все-таки не сдержала данного слова и рассказала всё Кольке. Поэтому трубку взяла с опаской. А потом подскочила на месте. И оглохла от Колиного вопля.
– Варька! У меня дочь родилась! ДОЧЬ! Леночка! Сегодня ночью! Под утро уже! Дочь, Варька, дочь! У меня родилась дочь!
И тут у Вари снова потекли слезы. Сквозь них она улыбнулась встревоженной Зое Анатольевне, поднявшейся с места вслед за ней. Замахала рукой – дескать, всё в порядке. Но медсестра уже поняла по ее репликам, заулыбалась широко и радостно. И, правда, радость-то какая. Человек родился. Где-то убыло, а где-то прибыло. Всё в гармонии.
Потом Зоя Анатольевна накапала Варе и себе в чай рижского бальзама, одной рукой отметая возражения про «за рулём».
– Отметить надо обязательно! А к вечеру всё выветрится. Там чайная ложка на кружку.
И сегодня, в виде компенсации за вчерашнее, на удивление малолюдно в травмпункте, и есть возможность посидеть и попить чаю. И отметить рождение племянницы. Варвара пила чай с ароматным бальзамом, звонила матери, отцу, бабушке, Надьке. Все всех поздравляли, правда, отец был очень краток – звонок застал его на клиническом разборе. Но голос радостный до невозможности. «Дед я, Вареник, дед! Теперь твоя очередь». От этих слов отца сердце защемило. Но уже терпимо.
Ник позвонил еще раз, ближе к концу рабочего дня. Рассказал подробности, похвастался фото. А потом огорошил просьбой.
– Варька, поехали коляску выбирать?
– Какую? – не сообразила Варя.
– Ленкину! – расхохотался брат. А потом добавил серьезно: – Любава не разрешала мне ничего заранее покупать. Суеверия какие-то вдруг проснулись, до рождения ребёнка, типа, нельзя, чтобы не сглазить, и всё такое. Я думал, в роддом ее сбагрить на плановые роды и заняться этим вплотную. А оно, видишь, как получилось. Любовь Станиславовна вечно всё по-своему делает.
Ник ворчал, но Варя ему не верила. Голос у него был до дурости счастливый. Хотя можно было представить, чего стоила вся эта ситуация ее брату, который привык всё планировать на пять лет вперёд. А тут Люба с Леночкой взяли – и всё папино плановое хозяйствование псу под хвост. Варя улыбнулась.
– Вареник, ну поехали, а? – заныл Колька, по-своему истолковав молчание сестры. – Мать пелёнки-распашонки купит. Кроватку Баженовы обещали. А вот транспорта нет. Поехали, а? Мне одному скучно. И вообще…
Ему хочется с кем-то разделить радость, этот праздник. Варя лишь отдалённо могла себе представить, какая сейчас у Ника эйфория. И с кем, если не с сестрой ее разделить? А для нее это отличный способ отвлечься от своих проблем.
– Давай. Поехали. Только на тебе. Заедешь за мной?
– Договорились! – радостно откликнулся брат. – Объявляется часовая готовность.
Варя щедро налила себе еще бальзаму в кружку с чаем. Теперь можно смело. Машину у больницы оставит. Завтра как-нибудь доберётся до работы. А сегодня у нее праздник. Племянница родилась.