– А ты знаешь, что кроме тебя мне не к кому обратиться!
– Надя, ну я ж не палочка-выручалочка!
– Витенька-а-а… Пожалуйста-а-а… Ты же знаешь, я только тебя могу попросить! Витюш, ну будь другом, а? Витюша-а-а-а…
ЗАРАЗА!!!
– Я попробую.
– Обожаю тебя! – звонко и радостно. – Только, Вик, оденься поприличнее, ладно? А не как обычно. Всё, целую, до встречи!
И в ухо короткие гудки. Так всегда. Просит в форме приказа. В этом вся Надька. Его головная боль, просто боль и безответная любовь последних трех лет. Иногда ему кажется, что она была с ним с рождения, течет ядом в крови. Тем самым ядом, который отравляет жизнь, но его отсутствие в кровотоке убьет мгновенно.
Виктору нужно объясниться с Тепешем. В конце концов, он же его любимый ученик, тот еще его покойного деда Миллера знал. Однако, скидок на это Вику не делалось, скорее, наоборот. Вообще, история обретения Виктором такого научного руководителя была драматична и забавна одновременно. Он не успел на распределение по научным, благодаря всё той же стерве Надьке! В итоге его отдали Теплову, от которого шарахались все здравомыслящие люди в институте. А тут Баженов, самая светлая голова на факультете – и досталась этому монстру. Сам Вик тоже был не в восторге, решил просить зав. кафедрой о пересмотре распределения, пока не поздно, имел все основания думать, что ему пойдут навстречу. Хотелось в научные кого-то помоложе, с интересной и перспективной темой исследований. Заведующего на месте не было, а вот Теплов был. И как-то так получилось… Слово за слово, пока он ждал зав. кафедрой, они разговорились с Петром Викентьевичем. И Баженов, сам не понимая почему, передумал. Не в знакомстве с дедом же дело было? Наверное, правда была в том, что он пожалел старого преподавателя, к которому никто из студентов не хотел идти. Ну и дураки они все были! Башка у Тепеша работала ого-го как, не у всех молодых так шарики в голове крутятся. Под маразматика он косил только тогда, когда ему это было выгодно. Крайне умный, хитрый и вредный, даром что профессор. А еще страстно, как ребенок, любил подарки, причем цена не играла решающей роли, главным был сам акт дарения, внимания ему, профессору Теплову. Эмпирическим путем Вик выяснил, что больше всего Тепеш ценил подарки гастрономические, и отнюдь не в виде крови студентов, как можно было бы предположить. Разнообразные деликатесы были тайной страстью старика, а сладости в их числе – первые.
Виктор ринулся в магазин.
Именно с помощью коробки неплохого бельгийского печенья, шоколадного, с орехами пекан, купленной в ближайшем супермаркете, Виктору, в конце концов, удалось договориться с Петром Викентьевичем. Правда, ему тут же выдали кучу материалов для самостоятельного изучения, но хоть отпустили с миром. Переодеться, дабы выглядеть прилично, как госпожа велела, он всё равно уже не успевал. Ну, никак не получается угодить сегодня всем.
Он выпрыгнул на остановке из троллейбуса, прижимая к уху телефон.
– Ты где?
– На парковке перед главным корпусом! – прошипела Надежда. – Где тебя черти носят?
– Парковка большая…
Он ринулся через прохожих к стоянке машин.
– Ищи белый «мерседес-кабриолет», не ошибешься!
Ой, белый «мерседес-кабриолет»… Как всё запущено-то…
Искомое нашлось быстро. Мизансцена: тот самый автомобиль, его, видимо, обладатель, под стать своему «жеребцу», весь в светлом и преисполнен собственной значимости, и Ее Высочество Надин Соловьева.
Надин. Надежда. Надюша. Надька. Надя. Сто шестьдесят четыре сантиметра совершенства. Хотя она такого роста бывала редко – каблуки были неотъемлемой частью ее облика. Вот и сейчас, как всегда, безупречна. Платье какого-то невообразимого оттенка – нечто среднее между светло-голубым и светло-зеленым, тонкий черный лаковый ремешок на талии, такого же цвета лаковые лодочки и сумочка. Волосы сегодня гладко зачесаны назад, хотя ему безумно нравилось, когда они локонами рассыпались по плечам.
В общем, крайне эффектная и крайне сердитая барышня. Она ему улыбнулась, а в глазах – синие разряды гневного электричества.
ebooksa