– Как будто ты не знаешь… – цедит он мрачно. Промолчать бы, но нервное напряжение сказывается. – К кому обращается твоя сестра, если ей не с кем идти в клуб.
– Но это же не одно и то же!
– Для нее, похоже, разницы нет.
Люба вздыхает.
– Как она там?
– Я не знаю. Я три часа по аптекам носился. Вот… – Он протягивает Любе пакет.
– Что это?
– Без понятия! – Ответ прозвучал резко. – Что на бумажке написали, то и купил. Иди уже, – он мотнул головой в сторону крыльца. – Отнеси, ну и узнаешь заодно всё. А то я ни хрена не понимаю, что они там говорят. Вакуум какой-то… При чем тут вакуум, я так и не понял. Дела все эти ваши… женские…
– Жди меня здесь, – Любаша забирает пакет. – Жди! У меня вопросы есть к тебе.
У сестер Соловьевых это семейное! Распоряжаться им как своей собственностью.
К вечеру привычно душно. Через пару часов соберется гроза, это точно. Но и сейчас дышать очень тяжело. А в голове понамешано всего, и на душе погано. Вик пристраивается на старенькой, наполовину сломанной скамейке. Откидывается на спинку, сползает пониже, вытянув длинные ноги. Глаза закрыть. Попробовать отгородиться от всех этих непрошеных мыслей. Вот Люба вернется, он поговорит с ней, а потом домой. А там уже можно подумать. В полной мере «насладиться» выпавшим ему «счастьем».
– Надюша… – на глазах сестры слезы. Тихонько гладит бледную щеку, отводит темную прядь. – Как ты?..
– Всё хорошо, – слабо улыбается Надя. – Люб, ну что ты… Не реви, не маленькая…
– Почему ты не сказала мне? Ты же давно уже знала наверняка! Почему я узнала только сейчас? Я чуть с ума не сошла, когда ты позвонила…
– Я… я не знаю… – Надя вздыхает. – Просто… стыдно стало, наверное. Я ведь даже не помню, как всё это произошло. Это Ромка. Помнишь Рому?
– Так вы ж с ним еще до Нового года?.. – Сестра удивлена. – Ты ж с ним не встречаешься больше?
– Не встречаюсь. Но вот попался он мне. Под горячую… хм… руку. Я в клубе набралась, настроение было… паршивое. Самое гадкое, что я не помню, как это всё… случилось. Утром проснулась у Ромки, голова раскалывается, напрочь не помню, как я к нему ехала. Спрашиваю – у нас было что-то? Он ржет, скотина. Я, говорит, тоже не помню. Хотя так… похоже, что было. Ну, я думала, даже если и было – он озаботился… вопросами контрацепции. А потом выяснилось, что… – Надя судорожно вздохнула, – что он меня поимел… пьяную… как ему удобно было.
– Надя!.. – Сестра потрясена.
– Я всё знаю, – морщится Надежда. – Я полная дура, и так мне и надо.
– Нет, ну что ты! – горячо не соглашается Люба. – Ты вовсе не…