– Тяжеловата у вас рука, Петр Тихонович.
– Слушай, а что ты меня все по имени-отчеству и на вы? Всегда? – после адреналиновой встряски голову вело куда-то на пустяки.
– Из уважения.
– А у тебя какое отчество, Арсений? – Петр вдруг понял, что не знает отчества Кораблева. Когда-то наверняка его видел в каких-нибудь документах, но сейчас не мог вспомнить вообще.
– У меня отчество забавное, – вдруг неловко улыбнулся Кораблев. – Милославович я. Меня все детство Жоржем Милославским дразнили. И даже в Академии тоже, представляете?
Петр неожиданно улыбнулся.
– А я не буду. Оставайся Арсением. Без отчества.
– Вот спасибо!
Петр еще раз вздохнул, обводя взглядом гостиную.
– Поехали, что ли, Арсений.
– Поехали, – легко согласился Кораблев. – Только знаете, что, Петр Тихонович?
– Что, Арсений Милославович?
– Вы же обещали!
– Ладно-ладно, – Петр чувствовал, что адреналин упал совсем, и его ведет. Как бы глупостей не натворить. – Я в больницу поеду.
– Вот то же самое вам хотел предложить! Вы в больницу, а я по горячим следам допрошу. Без вас. А вы, глядишь, остынете… – Арсений осекся, кашлянул. – В общем, мы поехали, а вы своим ходом, да?
– Так и сделаем.
Они вышли из дома. Петр заметил, что Слава с Иртышом только-только собираются сесть в машину.
– Слава, погоди!
Петр подошёл к кинологу, доставая на ходу из кармана портмоне. Слава смотрел на Петра слегка ошарашенно, Иртыш – заинтересованно. А потом с охотой подставил голову под большую мужскую ладонь.
В портмоне нашлись наличные, и Петр выгреб их все.