– Сегодня.
Так, пацан, похоже, профессионально давит на жалость вдове. Гаденыш.
– Продолжайте, пожалуйста, Элина Константиновна.
– Я собиралась позвонить Жене, объяснить ему про наследство, про свое решение переписать на него дачу – она и в самом деле стоит больших денег, не сам дом, а земля, конечно. Но как-то все не могла выбрать время, навалилось все и… – она растерянно смотрела на потухшую сигарету.
– И?
– И сегодня Евгений сам позвонил в мою дверь.
– Он не предупреждал о том, что приедет?
– Нет.
– И как он объяснил свой визит?
Конищева молчала. А потом бросила на Петра проницательный взгляд.
– Скажите, Женя в самом деле объявлен в розыск?
– Нет.
– Так я думала, – Конищева с силой хлопнула по зеленому бархату ладонью. – Зачем вы напугали бедного мальчика? Ему и так досталось!
Мальчика. Этот мальчик младше вдовы всего на два года. Ну а как же, Элина Конищева же мачеха, а Евгений Поварницын пасынок, стало быть, мальчик. Как говорится, кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень.
– А почему этот ваш, с позволения сказать, мальчик, скрывался и не являлся для допросов?
У них снова состоялся поединок взглядов. Первая отвела взгляд Конищева.
– Пойду я еще кофе сделаю, – пробормотал она и в самом деле вышла.
– Я бы и от бутерброда не отказался, – бросил ей в спину Пётр. Чисто посмотреть на реакцию. Она ничего не ответила.
Но через десять минут вернулась с подносом, на котором стояли две чашки с кофе и тарелка с бутербродами.
Петр вдруг понял, что и в самом деле проголодался.