– Миха-а-алыч! – раздалось из гостиной манерное. А потом рык Огарёва и взрыв хохота. – Проиграл – иди за пивом.
Я не стала дожидаться явления Огарёва на кухню – достала из холодильника очередную запотевшую полторашку разливного. Поставила на плиту сотейник, налила в него масла и обернулась. Я же говорила, что стена между кухней и гостиной стеклянная, да?
Развесёлая компания дружно над чем-то ржала и пихала друг друга то в плечо, то в грудь. Судя по всему, за пивом никто не собирался идти. Ну, если гора не идёт к Магомету… И пока масло разогревается…
Мое появление с пивом было приветствовано радостными возгласами:
– Даже в Мюнхене на Октоберфесте не было таких шикарных бир-гёрлз! – Антон наклонил бокал, пока я наливала ему пиво.
– Это которые по десять кружек за раз таскают? – хохотнул Игорь.
– Только дирндля не хватает, – поддержал тему Макс и, на мой недоуменный взгляд, пояснил: – Костюмчик такой национальный баварский, рукава-фонарики, фартучек… корсет…
Я сообразила, о каком костюме идёт речь, и даже мысленно прикинула его на себя. Мне должно было подойти. Но насладиться фантазиями мне не дали.
– Вот в Мюнхене и фантазируйте! – рявкнул не пойми с чего Огарёв. – А Тоня носит то, в чем ей удобно.
Сегодня удобно Тоне было во вполне приличных джинсах безо всяких там дыр и вполне консервативной кофточке милого розового девчачьего цвета. Но наливая пиво в полной тишине, я чувствовала, что сегодня Огарёву не нравится во мне всё. И чем больше я стараюсь, тем хуже выходит.
Ну и чёрт с тобой. Сам за пивом ходи. И я вернулась на кухню. Там масло, поди, уже дымится. Не пропадать же кляру. И лук ждёт не дождётся, чтобы я немного порыдала.
В десять часов компания начала распадаться. Женатый Антон стал собираться домой.
– Тоха, ну ты чего, только игра пошла, не ломай квартет.
– Ну, втроём доиграете.
– Втроём не то!
– Не-не, парни, я жене обещал быть дома к одиннадцати.
– Подкаблучник! Если жена мешает преферансу – бросай жену!
– Да ну вас!
В общем, Антон вызвал такси и уехал. Погрустневшая троица вернулась в гостиную, где я разглядывала расписанную пульку. А троица принялась разглядывать меня.
– Какая ставка?