Не возвращается. Наверное, его сожрали бабочки.
Ярослав снова тихо смеётся, щекоча дыханием шею.
– Зачем ты извиняешься? Мне нравится. В постели, шёпотом и пополам со стонами – можно.
Не весь мозг сожрали бабочки. Способность мыслить понемногу возвращается. А с ней – и чувство неловкости.
Тёплая ладонь ложится мне на талию, начинает двигаться вверх.
– Если бы я знал, какая ты…
Руки добираются до груди. Бабочки радостно чавкают остатками моего мозга. Чувство неловкости трусливо сбегает. А я прогибаюсь под его ладонями. Мне мало. Мало только что пережитого наслаждения. Мало его прикосновений. И мало его слов.
– Если бы я знал, я бы столько не продержался.
– А… какая… я?
– Сейчас покажу.
И показал. Как я могу стонать, вздрагивать, просить, снова раздвигать ноги и снова шептать: «Ярочка, хороший мой, пожалуйста…»
Так что еще в эту ночь я узнала, что люди могут заниматься сексом больше одного раза подряд. И даже больше двух.
Утром я снова проснулась от яростного крика Ярослава, но без мата.
– Да, проспал! И со мной такое бывает. Задержи их! Ну что ты как первый раз замужем! Предложи им чай, кофе, свежую прессу. Скажи, что Ярослав Михайлович уже едет. Всё, скоро буду!
Через минуту хлопнула входная дверь. И наступила тишина.
Я медленно села на кровати. И принялась проводить инспекцию и подводить итоги. Огарёв ушёл – это раз. Я голая – это два. Кровать вся разворошена – это три. Я повернула голову. Презервативов – два… Наклонилась, заглянула под кровать… Нет, три. Это четыре. В смысле наблюдение номер четыре. И какие напрашиваются выводы?
Всю ночь, значит, трахал, а утром умчался по делам. Даже без поцелуя! Мне бы пострадать, порефлексировать. А вместо этого я завалилась обратно на постель с широчайшей идиотской улыбкой. Если тебя так качественно отлюбили ночью, то утро не может не быть добрым. И я расхохоталась. Потом подтянула к себе подушку Ярослава и минут пять упивалась запахом. Так пахнет наслаждение – теперь я это знала.
А потом всё же пришлось вставать, идти в душ. Когда я намыливала себя гелем, меня не покидало странное чувство. Свои руки на теле казались какими-то неправильными. Словно за эту ночь тело уже привыкло, что к нему прикасаются другие руки. Придётся теперь Ярославу меня мыть – пришла вдруг в голову шальная мысль. Позвонить ему, что ли? «Ну, потрите мне спинку, ну, что вам стоит». На этой мысли я снова расхохоталась и принялась смывать гель. Рефлексировать не получалось категорически, и, обмотавшись полотенцем, я пошла на кухню. Позавтракать – и вперёд, нести в мир красоту и собственное лучезарное настроение.
– Ты не беременная, часом?
Я едва не обронила расчёску..