Вот и сегодня, например. Заказ, который не вызывал у Ивана ничего, кроме глухого раздражения. А с другой стороны… опять эта другая сторона… – он весьма щедро оплачен. За самые дерьмовые заказы вообще лучше всего платят. Но это уже не черные и белые клавиши, это крышка – цинизм.
И Иван вернулся к работе. Он и так ее выполнял до этого – просто делая это автоматически. А теперь же попытался включиться и мыслями в процесс.
Хотя там включаться не во что было. Такого глянца за свою жизнь Иван Тобольцев наснимал… страшно подумать сколько. Вот и сейчас – ничего особенного. Дорогие блестящие автомобили, гладко выбритые мужчины в прекрасно сидящих костюмах, с проницательным, смотрящим вдаль взглядом и элитными часами на запястье.
Форма и содержание постоянно меняются местами. Когда такой внешний вид отражал реальный успех человека, транслировал вовне его внутреннее содержание – это одно. Сейчас же это просто фантик, пустышка, попытка убедить всех и каждого, что если у тебя есть вот это все – то ты счастлив. Но после завершения съемок эти якобы короли мира, мужчины с проницательными взглядами и дорогими часами, снимут костюмы и часы, натянут кроссовки и джинсы и превратятся в мальчиков-моделей, которым говорят, куда встать и как повернуть голову.
Счастливыми не становятся те, у кого есть «бентли» и «ролекс». Счастливыми становятся те, кто в состоянии испытывать счастье. В последнее время Иван Тобольцев начал сомневаться на свой счет.
Супругу Иван заметил уже после завершения работы. Она стояла у ряда машин, выставленных вдоль стены салона, и выглядела в своих джинсах, куртке и со стянутыми в хвост волосами рядом с «бентли» слегка… необычно. Впрочем, такие вещи Дуню давно не волновали – как и Ивана. Рядом с Дуней стоял менеджер и что-то ей объяснял – с умеренной энергичностью. Он явно понимал, что на потенциального покупателя Дуня не похожа, но где-то в непосредственной близости находился управляющий салона, с которым Иван только что окончил разговор, – и менеджер старался, отрабатывал.
– Присмотрела себе что-нибудь? – Иван незаметно подошел сзади и обнял жену за талию.
– Конечно, – она обернулась и улыбнулась. Они не договаривались о встрече, но Дуня знала о его планах, как и он – о ее. Поэтому сюрприз получился лишь отчасти. Но приятный.
– Ну вот дочь замуж выдадим – и сразу купим.
Консультант немного натянуто улыбнулся, явно не зная, как реагировать на такие слова. А они, сказав дежурное «спасибо», пошли прочь от ряда сверкающих на солнце машин.
– Не хочу сейчас домой. Может, сходим куда-нибудь?
И в самом деле, что дома делать? Это раньше они спешили домой, там дети, которых надо кормить, развлекать, делать с ними уроки и разгребать последствия их бурной деятельности. А теперь… И погода, между прочим, прекрасная.
– Сходим ногами или сходим, чтобы сесть?
– Я за любой вариант.
– Пошли гулять в сквер и есть мороженое, – Иван подал жене руку. И она ее приняла.
– Пошли.
Сквер располагался сразу же за салоном, через дорогу. Так что буквально через пять минут они уже шли под сенью веток с тонкой ажурной весенней зеленью.
– Как у вас все прошло? – Лицо Дуни выражало задумчивость, и она, эта задумчивость, скорее всего, была связана с поездкой в ресторан, в котором будет проходить свадьба.
– Нормально. – Дуня помолчала и добавила: – Мне кажется, со временем все встанет на свои места.
Дульсинея Тобольцева в последнее время просто мастер обтекаемых формулировок. А Ивану хотелось конкретики. Чтобы уже наконец убедить себя, что все это по-настоящему. И будет свадьба.