– Нет… если честно, мы как-то об этом не думали даже. Это, конечно, неправильно, но у нас гастроли скоро. Я стараюсь успеть завершить все рабочие вопросы на радио до отъезда. И получается… вот так.
Майя отметила это «у нас». И это почему-то не удивило. И очень-очень согрело. Таня поняла все правильно – про Юню, себя, свое место и роль в его жизни. Она умная и славная девочка.
– Ничего страшного. Зато совсем не будет времени на предсвадебный мандраж. Это замечательно, что вы едете с Илюшей вдвоем.
– Да, – Таня улыбнулась. Волнение постепенно отпускало ее. – Вы знаете, я очень жду этот тур. – А потом замялась, крутя в руках чашку. Словно не могла решить, продолжать говорить или нет. Но все-таки продолжила. – Не знаю, говорил Илья вам или нет, но… на этих концертах он будет исполнять пьесы собственного сочинения. Профессору очень понравилось то, что написал Илья. Поэтому на гастролях он будет сразу и композитор, и исполнитель.
Ее глаза блестели – Таня явно была очень впечатлена тем, о чем рассказывала. А уж как это впечатлило Майю…
Ее сын пишет музыку. Нет, основы композиции преподают всем студентам консерватории. Майя этот предмет не очень-то любила, «Принцесса и Дракон» были вершиной ее композиторского мастерства. Оценил высоко это произведение только господин в единственном ряду, но он вообще крайне необъективен в отношении Майи. О том, чтобы сочинять музыку всерьез, Майя не задумывалась никогда. А вот ее сын сочиняет. Ну да он во многом гораздо талантливее, чем она. Ах, как же хочется услышать собственными ушами!
– Если Виктор Рудольфович оценил и посчитал возможным включить это в концерт… – Майя помолчала, все еще укладывая услышанное в голове. – А тебе, Таня, тебе понравилось?
– Очень! – выдохнула Таня. Глаза ее светились настоящим, неприкрытым восторгом. А потом она, словно смутившись, добавила уже более спокойным тоном: – Настолько, что я уговорила Илью показать ноты профессору. И получается, что на мне теперь тоже ответственность, да? В случае неудачи. Ведь это я… – потом тряхнула головой и совсем уверенно закончила: – Но это настолько чудесно, что не сможет не понравиться тем людям, которые придут на концерт. Я убеждена. Потому что даже профессору понравилось.
За эти слова Майе захотелось Таню расцеловать. Но тут подошел менеджер с банкетным меню. В Танины глаза вернулась давешняя паника. Майя пригласила менеджера присесть и открыла папку.
Нет, ничего не изменилось. Разве что цены, но на них можно не смотреть.
В дальнейшем обсуждении Таня участия не принимала. Допила капучино и слушала разговор Майи с менеджером – про холодные закуски, про сезонные продукты, про горячее, напитки и торт.
Наконец, урегулировав все вопросы, менеджер удалился вместе с папкой.
Прощались они на улице, у Таниного байка – там же, где встретились.
– Я жду от тебя список гостей с твоей стороны. Об остальном не беспокойся. У тебя есть более важные дела. – Таня как-то неуверенно кивнула. – Да, Таня, на тебе теперь ответственность. Привыкай, – ответила Майя на последний вопрос Тани, заданный еще там, в ресторане. А потом Майя заправила девушке выбившуюся прядь, поцеловала в щеку и на ухо прошептала: – Береги его. Береги себя, – выпрямилась и добавила: – И аккуратнее на мотоцикле!
– Обещаю, – широко улыбнулась Таня.
Красивые темные глаза и шикарный низкий хвост густых волос снова скрылись под ярким желтым шлемом с зеркальным лицевым щитком. Майя проводила глазами отъезжающий с угасающим рокотом мотоцикл.
Да, девушка на байке – это очень красиво.
В Питер они отправились на «Сапсане». Это было решение Ильи. Майя была уверена, что оно самым непосредственным образом связано с нежеланием лететь на самолете, а это нежелание, в свою очередь, – с опасением за ее здоровье. Что же, с этими опасениями все-таки придется смириться. А сейчас Майе это решение было только на руку. Ей нравился плавный, почти незаметный ход поезда, мелькающий за окном пейзаж. В поезде есть ощущение дороги – в отличие от самолета. И Майя этим ощущением наслаждалась. Смотрела в окно и думала. В дороге отчего-то очень хорошо думается. О сыне и его свадьбе. О муже и его здоровье. И о том крохотном и пока незримом – но одежду уже приходится выбирать посвободнее, – что зреет в ее теле. Еще год назад ей казалось, что жизнь ее весьма предсказуема. А теперь Майя не знает, что готовит ей завтрашний день. Сказать по чести, ей нравилось это ощущение.
Майя повернула голову. С очками на своем великолепном носу рядом сидел муж, погрузившись в свои важные бумаги. Но, почувствовав ее взгляд – или движение рядом, – он поднял голову и улыбнулся.
Когда в твою жизнь врываются перемены – это прекрасно. Но еще прекраснее – что в ней есть абсолютно неизменные, незыблемые величины.