– Ты чего?
Она поставила перед ним стакан с водой и те самые таблетки.
– Доставай тонометр.
Он начал злиться. Не маленький. Сам справится. А вслух сказал:
– Это лишнее.
Но разве Май остановить? Она достала тонометр сама. Из ящика его стола. Откуда-то все знает. Вот откуда?
– Давай руку. И имей в виду – нельзя противоречить беременным женщинам.
Илья вздохнул. В другой ситуации он бы точно не позволил с собой так обращаться и уже давно остановил бы взглядом или словом. Но она беременная, и в этом все дело. Илья не хотел лишний раз конфликтовать, а Майя пользовалась создавшимся положением на полную катушку без зазрения совести. Маленький тиран.
– Только потому, что ты беременная… – сказал, протягивая руку.
– Конечно, дорогой, конечно, – почти смиренно пропела Майя, померила давление, а потом очень выразительно посмотрела: – Ты сегодня таблетки пил?
– Да, – не моргнув глазом соврал Илья. – Вечерние только не успел, – и быстро выпил то, что она принесла.
Теперь вздохнула Майя.
А он улыбнулся:
– Знаешь, тебе очень идут очки, – и поправил их у нее на переносице.
Платье куплено. Таня купила платье. Уже есть свадебное платье. Разные слова, но смысл один. Смысл ясен и прост. Теперь точно все. Почему-то именно на словах жены, что дочь купила платье на свадьбу, Иван уверился окончательно и бесповоротно – свадьбе быть. Этой совершенно невероятной, немыслимой свадьбе, возможность которой еще каких-нибудь полгода назад ему бы представилась – расскажи кто – плодом фантазии глубоко больного писателя-шизофреника, – теперь эта свадьба замаячила где-то совсем близко и реально. И помимо всего прочего это означало одно – о грядущем событии надо оповестить… хм… матриарха рода.
Идею Ивановну Тобольцеву.
Маме уже глубоко за восемьдесят. Иван, посоветовавшись с Дуней, предлагал матери перебраться в Москву, к ним. Да, неудобно, но… Но Идея Ивановна ответила им единственным и таким решительным отказом, что эта тема больше не поднималась. Мать жила одна. Утверждала, что прекрасно справляется. И даже все еще давала частные уроки. А Иван примерно раз в месяц или два ездил в Коломну.
Мать очень радовалась этим визитам, но виду, разумеется, не подавала. Еще больше она радовалась, когда Иван приезжал не один. Общество Дуни на Идею Ивановну всегда действовало как мощное тонизирующее, а внуки… Внуки теперь не слишком часто баловали бабушку своими визитами. И Иван не мог их за это осуждать. После выхода на заслуженный отдых весь свой педагогический пыл Идея Ивановна направила на внуков. И они этого не забывали. И если Таня все же время от времени составляла отцу компанию во время поездок в Коломну – правда, о тату пришлось, естественно, умолчать, то Иня предпочитал любить бабушку на расстоянии. Потому что Ванькины татушки под одеждой не спрячешь, а попытки порадовать бабушку собственными музыкальными композициями заканчивались сердечными приступами у этой самой бабушки.
Можно было бы, конечно, в этот раз взять Дуню – но у нее в последнее время уставший вид, да и работы много. В общем, придется ехать одному.
Сваливаться матери как снег на голову Иван уже давно перестал, поэтому сначала позвонил.