– Рожать больно, – отрезала Рох и щелкнула пинцетом. – А это терпимо. Развел тут, понимаешь ли, заповедник имени Фриды Кало. Ваня, глянь ежедневник – на столе лежит.
Тобольцев повернулся спиной к страданиям Лебедева и принялся перелистывать страницы. Все расписано. Эта неделя. Следующая. Имена – знакомые и совсем нет. А это что такое?
– Марин… – поперхнулся.
– Это только на стадии переговоров, – подошедшая Рох добросердечно похлопала Ивана по спине. – Но если срастется…
Ваня даже зажмурился, представив, что будет, если и в самом деле срастется. Это вам не фотосессия с Буратино.
Долгожданная встреча с Илюшей прошла совсем не так, как думала Дуня. Они поссорились. Отношения не выясняли, но возникшее вдруг напряжение отчетливо чувствовалось в воздухе. Такие моменты за время их общения можно было пересчитать по пальцам, чтобы вот так – до отчуждения, да еще по глупости. И надо же такому случиться – именно тогда, когда Илья был ей нужен.
Началось все отлично – просто отлично. Дуня в новом платье, он с самолета. И цветы. Илюша купил ей цветы. Дуню почти отпустило. И от своих мыслей-раздумий по поводу их отношений, и от вчерашнего.
Вчерашнее… Утром ей стало плохо. Так плохо, что мысли о затянувшемся романе и кризисе в личной жизни показались мелкими и незначительными по сравнению с тем, куда она влезла. Зачем влезла?! Нет, конечно, Дуняша понимала, зачем. Она вспомнила настоящее детективное «как в кино» расследование на собственном балконе, почти неподвижного Тихого у раскрытого окна, нетрезвого в момент прощания Ракитянского, Ваню… и все это вчера казалось правильным и важным… а осознание пришло сегодня. Как отрезвляющий ледяной душ. Сделалось вдруг очень страшно. Когда вчера они все были в ее квартире – страшновато тоже в конце было, но не настолько. А утром стало совсем.
Дуня пила у окна крепкий кофе и все читала и читала оставленное на подоконнике рядом с распечатанными фото послание, написанное двумя почерками. Вверху – размашистым и неровным: «Телефон забрали, вернем в троекратном размере». Внизу – приписка красивым каллиграфическим: «Шпашибо за коньяк».
И гораздо позже, когда Дуня выбирала и примеряла в магазине платья, то думала совсем не о нарядах. Просто не могла. Хотя Тобольцеву соврала, что все в порядке. В каком, к черту, порядке?! Но Иван прислал такое сообщение… в своем стиле, утреннее, светлое, с ноткой юмора, что ей вдруг не захотелось показать свою слабость. Совсем не захотелось.
Как просто набираются порой легкие ироничные фразы, когда собеседник не видит твоих глаз и не слышит голоса, который совершенно точно все предаст. Можно просто спрятаться за напечатанными на дисплее ничего не значащими словами и остротами.
А потом позвонил Илюша, ни о чем не подозревающий Илюша, и сказал, что едет в аэропорт и совсем скоро приземлится в Москве и что если она хочет, то на ужин с Леней они не останутся, заглянут только на пятнадцать минут передать бумаги, и все. Потому что Илюша хочет пятницу с Дуней и без Лени. И в другой раз Дуня наверняка была бы счастлива, услышав такие слова, но в тот момент она горячо поддержала предложение Ильи, думая о том, что рядом будет мужчина. Кто-то, кто сильнее ее. За кого можно спрятаться, хотя бы на время, и сделать вид, что ничего не произошло.
Поначалу все именно так и было. Он, как всегда, заехал за Дуней в офис. Она спустилась, увидела такого спокойного и уравновешенного Илью, в привычном костюме, в свежей рубашке, словно и не было перелета и дороги, села в привычный «мерседес», обменялась привычными приветствиями, машина тронулась с места и взяла привычный курс на ресторан. Все это притупило остроту не отпускавших ее эмоций, и можно было выдохнуть. И сказать себе, что все в порядке, все хорошо. И телефон выброшен. И зарегистрирован он на чужое имя. И ТАМ вчера услышали мужской голос. В общем, можно было сказать себе все то, что она говорила не прекращая с самого утра.
А Илюша на красном свете светофора нашел ее руку и вдруг поднес к губам. А на коленях Дуня держала цветы. Мужчина рядом был такой хороший, что, наверное, она впервые подумала о том, что это не он ей чего-то недодает, а она. Но Дуняша обязательно постарается и все исправит.
Споткнулась идиллия в ресторане. На конференции, где был Илья, присутствовал деловой партнер Лени. По предварительной договоренности этот партнер передал через Илью оригиналы документов. Пока пили чай и обсуждали некоторые рабочие моменты, Дуняша узнала, что еще один из партнеров Лени продает свою долю в общем деле из-за проблем в семье.
– Я ему прямо сказал, нет денег на увеличение уставного капитала – продавай долю, мы найдем другого партнера, – вещал Леня. – Хоть и знаю я Юрку уже пятнадцать лет, но сам понимаешь, дружба дружбой, а бизнес есть бизнес. Если его баба влезла куда ее не просили и эту дуру протащили по всем СМИ, как последнюю идиотку, извини – твои проблемы. Мой бизнес от этого не должен страдать.
– Вот поэтому я считаю, что женщина не должна вмешиваться не в свои дела, – вставила веское слово в общий разговор Львица, лениво помешивая ложечкой элитный цветочный чай. – Женщина должна создавать в первую очередь уют и комфорт, да, милый?
У Дуни внутри все заледенело.
– И что, – аккуратно поинтересовалась она, – все так серьезно у этого Юры?
– Репутацию баба ему подмочила, конечно, пары выгодных контрактов он лишился, теперь денег на увеличение уставника нет.
ebooksa