Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа

22
18
20
22
24
26
28
30

Как…

Вот это было самое сумасшедшее воспоминание. Дуня не могла понять – приснилось или нет? Помнить такое казалось невозможным. Наверное, все же уже дрема. Но так отчетливо звучало в голове и сводило с ума:

«Спи, царица моя. Спи, моя Дунечка».

Сон? Явь?

Она не знала. Только всю неделю, что бы она ни делала, где бы ни была – в офисе, за рулем, в кафе…

«Спи, царица моя. Спи, моя Дунечка».

«Не хотел обидеть. Не подумал. Извини. Пожалуйста».

«Спи, царица моя. Спи, моя Дунечка».

Не отпускало. Дуня бралась за телефон. У нее выработалась привычка заглядывать в его инстаграм. Так она безмолвно наблюдала за тем, как идут дела в его студии, какие интересные клиенты приходят, иногда удавалось увидеть фотоработы.

Больше всего ей нравилось фото, где Ваня сидел за ноутбуком, внимательно глядел в монитор, волосы торчком, рядом – кружка, наверное, с кофе. На руке – темная вязь татуировки. И подпись: «Иван Иваныч за работой».

Дуня читала комментарии, улыбалась. Иногда ей хотелось тоже оставить свое сообщение, но чаще – казалось лишним. У него все хорошо. И она закрывала приложение.

«Царица моя…»

Илья называл ее по-другому в ту ночь, когда у них случилась близость. И Дуня была оглушена. Нет, организм не подвел, или Илья не подвел, он точно знал, что и как нужно делать, всегда знал, только она впервые не растворилась в происходящем. Словно тело было отдельно, а душа отдельно. Тело получило удовольствие, но все было совсем не так.

Дуня сидела на кровати, обняв ноги, и чувствовала внутри пустоту. Больше всего ей хотелось сейчас встать и уйти, побыть в одиночестве. Но не могла. Илья сел рядом и положил голову ей на плечо.

– Знаешь, я тут поразмышлял, вернее, это давно уже засело в голове, еще когда летел в самолете из Питера, – почему мы не живем вместе? Глупо как-то. Переезжай ко мне. Если нужно место для работы – выбирай любой угол, ты же дизайнер, оборудуешь себе кабинет. Эта неделя, которую мы провели здесь вместе, мне очень нравится.

– Илюш…

– М-м-м? – поцелуй в плечо. – Ты подумаешь?

– Да… я… подумаю…

Когда он уснул, она, накинув на себя легкий халатик, вышла на балкон. Несмотря на поздний час, город только-только начал остывать от дневного пекла. Едва уловимый ветерок обдувал плечи и лицо, но Дуня все равно задыхалась. Почему все так? Илюша поступал правильно, он строил, медленно, но уверенно. Она всегда знала, что этот день придет, ждала. Только вот стояла сейчас на руинах. Не было чувства счастья, не было легкости, не хотелось обнять весь мир. И в постели… можно врать кому угодно, но только не самой себе. В постели она просто позволяла себя любить. Но ничего не подарила взамен. Не сумела.

Телефон подал сигнал. Катя.