Это все, что осталось от Вани. И она чувствовала перед ними свою ответственность.
Не переживай, автостопщик. Дульсинея-царица купила книгу про то, как выращивать яблони и груши, была в магазине «Садовод» и даже нашла специализированный форум в сети. Она позаботится о твоих инвестициях. И она бы даже написала тебе об этом, вот только некуда. Ты занес ее в черный список контактов. И каждый может достучаться до тебя. Каждый. Но только не Дульсинея.
И снова слезы. И снова изматывающая бессонница. Потому что очень больно осознавать день за днем, что ты персона нон грата. Снова и снова. Дуня ждала, когда придет смирение. Часто вечерами она вынимала из сумки браслет и зажимала его между ладонями – согревала. Скучала невыносимо. И не понимала, как такое произошло. Как незнакомый человек, случайный попутчик стал вдруг настолько дорог, что можно все бросить и бежать. Бежать к нему. Чтобы только увидеть. И прижаться. Просто прижаться, почувствовать тепло ладоней на своих плечах, сказать какую-нибудь глупость, а лучше молчать, слушая, как в грудной клетке бьется сердце, и знать – чуть поднимешь лицо, и щеку слегка оцарапает легкая щетина. Но это ничего, это даже приятно, если рядом – он.
В двадцатых числах сентября, когда вдруг похолодало, Дуню вызвали в полицию. Сначала она очень удивилась – неужели все-таки нашли взломщиков квартиры, потом озадачилась – по телефону продиктовали совсем не адрес отделения, а придя на встречу, встревожилась, потому что разговор зашел об Иване Тобольцеве. Правда ли, что в такой-то день мая месяца текущего года он останавливался в гостинице города Шацка вместе с Дуней? Да, правда. Кем господин Тобольцев приходится Евдокии Романовне Лопухиной? Никем. Он помог ей заменить пробитое колесо, она в благодарность довезла его до Шацка. Как тогда они оказались зарегистрированы в одном номере? Просто свободным в гостинице оказался всего один номер. Если господина следователя интересуют интимные подробности, то Иван Тобольцев провел ночь в ее машине на раскладном сиденье. Действительно ли у Тобольцева была с собой камера? Да, он фотограф. Находилась ли Евдокия Романовна Лопухина рядом с Тобольцевым, когда тот делал вот такие кадры? И перед Дуней вдруг возникли знакомые фото витража и Благородова.
Перед глазами все поплыло. Она уже поняла, что ранее Ваню вызывали давать показания, а теперь эти показания проверяют. И сейчас надо сказать все правильно. Не навредить. Ване не навредить. По спине пробежал холодок, стало страшно.
– Евдокия Романовна?
Дуня оторвала глаза от фото.
– Извините, это было так… не то чтобы давно, но не такое событие, которое запоминаешь в подробностях. Немного неожиданно. Повторите, пожалуйста, вопрос.
– Были ли вы рядом с господином Тобольцевым, когда он делал эти кадры?
Ваня, что ты им говорил? Как ответить правильно? Думай, Дульсинея, думай…
– Я отлично помню этот ресторан, я действительно там завтракала. Но в одиночестве. Как говорила ранее, Тобольцев провел ночь в моей машине. Мы… завтракали по очереди и по очереди принимали утренний душ в номере. Единственное, что могу подтвердить, – это наличие камеры, которой он очень дорожил, и то, что завтрак был именно в указанном на фото месте. Думаю, в гостинице можно уточнить время нашего прибытия и сдачи номера.
Следователь кивнул головой. Наверняка они уже давно это сделали.
– А где сейчас господин Тобольцев?
– Я не знаю. Мы не поддерживаем отношений.
На улицу Дуня вышла на негнущихся ногах. Конечно, лицо следователя было настолько непроницаемым, что по нему невозможно было что-либо прочитать. Что будет с Ваней? Она его подвела? Или угадала? Использовал ли Иван золотое правило: «Если решил врать, говори как можно больше правды»?
Дуню трясло. Она села в машину и долго не поворачивала ключ зажигания. События лета, казалось, навсегда оставшиеся в прошлом, вдруг возвратились. Благородов, телефонный звонок, взломанная квартира.
Он взял все на себя. Не впутал. Заслонил.
ebooksa