– Сюда? – переспросила она, пытаясь пригладить волосы.
– Да. Ничего не трогай! Оставь так.
– Что оставить?
– Волосы.
– Может, помаду поярче?
Но он уже щелкал.
– Посмотри на меня… вот так… а теперь чуть направо… отлично… вспомни что-нибудь забавное.
– Как подставила тебе подножку?
– Хотя бы…
Она так и не поняла, как правильно позировать. То смотрела на цветок, похожий на большую ромашку, то улыбалась, вспоминая их встречу, потом села на пол и положила герберу рядом с собой. В итоге Дуня вообще перестала обращать внимание на камеру. Пусть Иван сам ловит моменты. Ей просто нравился этот день, несуетливый и спокойный, Ваня рядом, нравилось украдкой наблюдать за его пальцами, когда он настраивал что-то на камере, и прятать при этом улыбку, замирать на словах: «Не двигайся!»
И что-то постепенно неуловимо начало меняться. Ее взгляд украдкой все чаще встречал его, и казалось, что пару раз точно Ваня забыл нажать кнопку. А Дуня не могла отвести глаза и чувствовала, что дыхание почему-то стало другим, более глубоким. В какой-то момент оба замерли, глядя друг на друга, а потом Ваня перевел взгляд на камеру, на что-то там пару раз нажал и поставил фотоаппарат на штатив. Наверное, на сегодня все.
Потому что Дуня точно знала, что будет дальше. Он подойдет к ней.
И Ваня подошел, и опустился рядом, и, взяв ее лицо в свои ладони, поцеловал.
– Ты врун, – тихо проговорила Дуняша, когда губы разомкнулись. – Ты обещал фотографии, а не поцелуи.
– Я врун, – согласился он и продолжил поцелуй.
Дышать стало еще труднее, просто оттого, что Дуня почему-то задерживала дыхание. А его руки уже освободили ее волосы от заколки и начали расстегивать пуговицы на блузке.
– Погоди, – прошептала она. – Дверь точно закрыта?
Иван вытащил из кармана джинсов ключ и звякнул им об пол:
– Точно.
Дуня посмотрела на лежащий ключ. В этот момент ей показалось – что-то тихо щелкнуло, и она на звук подняла голову.