— Один палец или два?
— Боже мой, это должно быть сон, — говорю я в ужасе, ущипнув себя за руку.
Я ни за что на свете не расскажу Гриффину Джонсу подробности своего первого оргазма, как бы ни сверкали его глаза, когда он изучал выражение моего лица и тяжелое дыхание.
— Часто мечтаешь обо мне? — спрашивает он, придвигаясь ближе.
Его теплое дыхание щекочет мне нос, и я сопротивляюсь желанию притянуть его к себе и прижаться губами к его.
— В твоих мечтах, — говорю я неубедительно.
— Скажи мне. — умоляет он.
— Зачем?
Гриффин встает прямо и прочищает горло, глядя на меня сверху вниз.
— Может, я смогу дать тебе несколько советов.
Я насмехаюсь.
— Если ты не планируешь меня трахнуть, мне не нужны твои советы.
Жалею об этих словах, как только они слетают с моих губ. Мои глаза расширяются, когда я задерживаю на нем взгляд. Его рот приоткрывается, а взгляд снова темнеет. Я в глубоком, глубоком дерьме.
— Это ты так просишь меня трахнуть тебя, солнышко?
— А что бы ты сделал, если бы мог?
Я понятия не имею, откуда взялась смелость спросить его об этом, но я стою на своем и держу его взгляд. Он ругается под нос, глядя на меня сверху вниз.
— Ну, для начала ты бы не хныкала тихонько, когда кончаешь от моего члена, а кричала. Умоляла меня продолжать.
Он поднимает руку и заправляет прядь распущенных волос мне за ухо, его большой палец касается моей скулы. У меня отвисает челюсть, и его взгляд опускается к моему рту.
— Я бы и с этим ртом сделал то же самое, — бормочет он, пока мое сердце борется за то, чтобы вырваться на свободу.
— Я иду спать, — резко говорю я, хотя это больше похоже на задыхающийся шепот, когда я кладу руки на его твердую грудь и начинаю толкать его к двери.